Рыцарь из Дома Драконов

– Гореть вам в пекле, – сказал Артур, забыв о приличиях. – Я сюда затем ехал, чтоб вы меня тут же отсылали? Можно подумать, батюшка меня обратно примет.

– Может и не примет. Я тут при чем?

– Милорд, – протянул Артур, – честью вас прошу, не будьте таким негодяем. С таким позором, какой вы мне готовите, я домой возвращаться не могу. Не бывало такого, чтоб юношу отдали в знатный дом в услужение – а там его отослали прочь. Все королевство будет смеяться надо мной.

– Ничем не могу помочь, – Данкан широко зевнул. – Не нуждаюсь в ваших услугах, и беды ваши меня тоже не слишком заботят. Пошли бы вы к кому-нибудь еще, в самом-то деле. Рыцарей у нас много, проситесь к любому. Будете носить им вино и чистить сапоги, а они будут рады. Не понимаю, зачем стоять у меня над душой.

– Мне приказал мой отец, – мрачно сказал Артур. – Явиться к герцогу Тарвелу, и служить ему верой и правдой. И моего возвращения он не поймет.

Данкан налил себе виски в стакан – не на три пальца, как полагается, а до краев. Залпом выпил, поморщился и произнес не без страдания:

– Не знаю, чем вы своему батюшке насолили, что он погнал вас из дому, но меня хоть в это не впутывать не надо. Езжайте обратно к лорду Раймонду.

– Говорю вам, он меня на порог не пустит. Если вы меня отошлете, отец отправит меня в королевскую армию простым пехотинцем.

– Хоть ума наберетесь. Простые люди – простые нравы. Вам не повредит немного простоты.

Как бы красно не говорил Тарвел, одни его слова вызывали ужас. Герцогский сын – спящий в одной казарме со всяким отребьем? Сражающийся в пешем строю, в одной шеренге с сыновьями крестьян и шлюх? С таким клеймом на чести ему не жить. Солдатские сапоги вместо рыцарских шпор – худшее, до чего может опуститься сын лорда.

– Герцог Тарвел… У меня есть рекомендательное письмо, в котором мой отец заверяет вас, что я способен достойно служить вам.

– Давайте будем считать, что я неграмотен. Все, сударь. Вы меня достали. Если не испаритесь через пять минут – возьму в охапку и выстрелю вами из требушета. Все быстрее до родового замка долетите.

Остатки и без того призрачных надежд окончательно рухнули.

– То есть, вы брезгуете мной? – уточнил юноша. – Ну тогда держитесь, герцог, – сказал Артур зло. – Я вызываю вас на поединок. Вы дворянин, и я дворянин, и право вас вызвать у меня есть, а права отказаться у вас нету. Иначе весь Иберлен будет судачить, как вы испугались драться с пятнадцатилетним юнцом.

Данкан снова выпил. Похоже, он пил всегда.

– Мальчик, ты это серьезно? – герцог вдруг перешел на «ты». – Может, ты простыл? Или занемог? Позвать лекаря?

– Я абсолютно серьезен, – сквозь зубы сказал Айтверн. – Я даже и не вспомню, когда в последний раз был таким серьезным. Вы вытерли об меня ноги – а я вытру об вас меч.

– Даже так? – удивился Тарвел. – Ну, раз уж ты серьезен… Делать нечего. – Герцог поднялся из-за стола, взялся за меч. – Ну-ка, братец, живо становись в позицию. А не то я разделаю тебя на ленточки прежде, чем коснешься рукояти клинка.

– Секундантов, что, не будет? – спросил юноша.

– А они нам нужны? – добродушно спросил Тарвел и, очень быстро, за несколько шагов, преодолев разделявшее их расстояние, начал бой. Артур показалось, что он угодил в самое сердце грозы. Удары посыпались со всех сторон, быстрые, неожиданные, изощренные. Данкан был быстр, как штормовой ветер, и не менее силен. Артур защищался как мог, но отчаянно не успевал. Примерно на шестом выпаде Данкан рассек Артуру коже на локте, попутно разорвав рукав рубахи в клочья, на десятом – задел бок. Артур рванулся назад и в сторону, к стене – но тут Тарвел как-то особенно взмахнул мечом, и оружие вылетело у юноши из рук.

Они замерли лицом к лицу, тяжело дыша. Умом Айтверн понимал, что нужно нестись на конюшню, надеясь, что не догонят, прочь из этого замшелого замка, в котором распоряжается пропитой безумец. Но это все умом, а на деле он был не в силах и шагу ступить. Жуткое оцепенение сковало тело, юноша не мог пошевелиться, только смотрел во все глаза на направившего меч острием ему в лицо Тарвела да слушал, как колотится собственное сердце. А Тарвел не говорил ни слова, стоял и изучал незадачливого противника, не опуская клинка.

Наконец герцог спрятал оружие и сказал:

– Клинок держать тебя по крайней мере учили, хоть что-то хорошее… Но желай я тебя убить – убил бы легко. Хорош же ты, однако! Вызывать человека, не желающего брать тебя на службу, на поединок. Это из-за эльфийской крови? Эльфы все были такие же, потому и вывелись. Не бросайся словами впредь. Я – человек добрый, а если бы недобрый попался?

– Дальше что? – угрюмо спросил Артур. – Раз не пожелали меня убивать – предпочтете читать нотации до самого конца света?

– Дальше что? – задумчиво повторил Данкан Тарвел, приподнимая брови. – Ну, для начала я погляжу на твои царапины. Окроплю виски, перевяжу твоей же рубашкой… благо, от нее уже мало что осталось. Потом распоряжусь выдать тебе новую одежду. Красных и черных цветов. И подумаю, в каких комнатах разместить. Эй, господин оруженосец, рот закрой. А то челюсть на пол упадет.