Рыцарь из Дома Драконов

— Было дело, — признался Артур, вспомнив один случай месячной давности, когда он совратил супругу графа Дериварна и едва не погиб от руки означенного графа. — Я повадился лазать в окно к одной красотке, и лазал так раз шесть. Через дверь, сама понимаешь, заходить было несподручно. Супруг сей прекрасной госпожи очень любил охоту и пьяные застолья, и она была вынуждена все время вышивать да глядеть в окно. Какой из меня рыцарь, если бы я не пришел на помощь страждущей красавице, и не развеял ее тоску? Я подумал, что рыцарь из меня хороший, и взялся за дело. Ну и вот, однажды прямо во время… э… дела возвращается наш законный супруг. То есть не наш, а моей леди. Очевидно, пьянка закончилась чуть раньше, нежели предполагалось… Прискорбная неожиданность. Он ухватил меня за волосы, стащил прямо с моей, то есть его, волшебной феи, и со всей дури треснул по зубам. Я, признаться, думал, что в тот же миг предстану перед Создателем. Пронесло. Тут этот милостивый государь и говорит — "одевайтесь, мол, и выходите во двор. Буду ждать". Делать нечего, я оделся и вышел. Честь мне дороже головы, как ты сама понимаешь. А он уже стоит там и опирается на меч. "Ну что, сударь, хотите отогреться на иной манер?!" — проревел этот медведь и швырнул мне еще один клинок. Я поймал, не без ловкости, надо сказать, и гостеприимный хозяин тут же кинулся ко мне с явным намерением срубить голову. Я отразил удар, ну и пошла потеха. Мы скакали минут двадцать, не меньше, только искры во все стороны разлетались. Он оказался настоящим мастером, я тебе доложу! А потом выбил у меня меч из рук, отшвырнул свой и как хлопнет меня по плечу — чуть дух из тела не вышиб. "А ты ничего, потешил старика! — прокричал этот благородный человек. — Порадовал, прямо скажу, порадовал! Молодец, парень. За такое развлечение я тебе и жену прощаю — сам по молодости в чужие спальни лазил. Пошли, промочим горло!" Я вообще-то ожидал, что он меня сразу примется убивать, и потому несказанно удивился. Но пошел следом. Он и в самом деле угостил меня вином, крайне недурным, и мы пили до самого утра, а потом навестили бордель. Там и заснули, хотя и не сразу. К вечеру проснулись, он еще раз хлопнул меня по плечу и сказал, что если еще раз увидит меня у своей жены, все-таки убьет. Такая вот история.

— Ты видать не очень великий фехтовальщик, раз уж тебя одолел пьяница, — сказала Эльза с насмешкой, и Артуру вновь стало нестерпимо стыдно за то, что он не говорит ей о главном. Не говорит о том, что может поджидать ее в столице. Вдруг Эльза едет самой смерти к пасть?

— Я великий фехтовальщик! — возразил Айтверн, норовя заглушить угрызения совести. — Самый великий из всех! Просто факелы во дворе еле коптили, а в темноте драться я не силен. — М-да… не силен… Тут же вспомнилась еще одна схватка в темноте — с Рупертом Бойлом, и юноше сделалось совсем тошно. Да будь оно все проклято… — А ты, значит, поешь? — спросил он кисло, все еще пытаясь оттянуть решение.

— Пою, — кивнула Эльза, разминая пальцы. — А хочешь послушать?

— Хочу! Очень. Спой, а?

Девушка улыбнулась:

— Ну что ж… Твоя искренность мне по душе. Сторонись ты этих своих куртуазных оборотов — и сразу будет видно, что нормальный парень. Ну-ка, приступим, — она поерзала на скамье, садясь поудобнее, выпрямилась, упершись спиной в стену, и Артур вдруг заметил, что Эльзу охватило напряжение. Точно такое же напряжение испытывают многие молодые воины перед битвой, Айтверн и сам его порой ощущал, готовясь к схватке. Надо же, он и не знал, что у менестрелей все точно так же… Девушка тряхнула головой, берясь за лютню, и каштановые волосы взвились вокруг ее лица набежавшей волной. Длинные тонкие пальцы пробежали по струнам, рождая мелодию, и, проиграв вступление, волшебное, звенящее и грустное, исполненное почти осязаемой памяти о ком-то, давно ушедшем, навсегда, быть может, потерянном, Эльза негромко запела:

Золото дней осыпалось в ладони мои

Всадник зимы поднимал окровавленный стяг

Где, в серебре, потерялись дороги твои?

Эхом каким был навеки украден твой шаг?

Мир наш потерян, навеки свечой отгорел.

В памяти — башни, упавшие в серое море.

Мне не бояться мечей и погибельных стрел -

Крепкий доспех подарило мне давнее горе.

Слаще сокровищ — мой посох дорожный и плащ.

Лучше высоких чертогов — простор и дорога.

Лучше безрадостный смех, чем живительный плач.

Лучше бежать, чем годами стоять у порога.

Рыцарь осенний, зачем ты оставил меня?

Лунные замки, смогу я вас снова найти?