Рыцарь короля

Бледная, как полотно, Анна, похоже, заверяла его в своей невиновности. Потом, собравшись с духом, она продолжала речь тихим шепотом; и то, что она говорила, несколько смягчило Русселя. Его рука отпустила её плечо; он стал теребить бороду. Очевидно, Анна уверяла его, что этот промах можно поправить, что Блеза несложно прибрать к рукам.

В конце концов сэр Джон отрывисто кивнул, и они снова повернулись к Блезу.

— Мсье, простите, — сказал Руссель, — простите мою ошибку… Господина, с которым я должен был встретиться, зовут Ги де Лальер. Поскольку он тоже сын Антуана, носящего ту же фамилию, вы, должно быть, братья.

— Да, — подтвердил Блез, — он мой старший брат.

Англичанин демонстративно потер руки:

— Ну вот, ну вот, этим все и объясняется… Сестра говорит, что вы не на стороне вашего брата в теперешних несчастливых раздорах между королем Франциском и монсеньором де Бурбоном.

— Нет, я служу королю.

Блез считал, что единственный выход для него сейчас — говорить правду и придерживаться своей роли бесхитростного солдата.

— В высшей степени похвально, — одобрил собеседник. — Я далек от намерения осуждать кого бы то ни было за верную службу своему государю…

Он перевел нетерпеливый взгляд на госпожу Ришарде.

— С вашего позволения, прекрасная дама, — резко произнес он, — нам нужно обсудить в своем кругу некоторые частные дела… Если бы мы могли остаться одни, я был бы вам чрезвычайно обязан.

Это была не просьба, а приказ. Он выгонял хозяйку дома из её собственной гостиной, словно служанку. От такой бесцеремонности Блез покраснел до самой шеи. И вспомнил рыцаря Чайльд-Уотерса.

Несколько испуганная, госпожа Ришарде пролепетала что-то в знак согласия и вышла.

— Однако служение своему государю, — продолжал Руссель тоном учителя, внушающего что-то школьнику, — не вынуждает дворянина бесчестно использовать случайное преимущество перед другим дворянином. Я полагаю, что вы — человек чести, господин де Лальер.

— Надеюсь, что да, — чопорно сказал Блез. Чем-то этот Русселл, Руссель или как там его, вызывал в нем бешенство. Он не мог сдержаться, чтобы не добавить: — У вас есть какие-нибудь сомнения на этот счет?

Анна быстро вмешалась:

— Одну минуточку, умоляю! — Она взывала к Блезу. — Конечно же, нет, господин друг мой. Что за вопрос! Брат не имел в виду ничего подобного. Позвольте мне объяснить. Видите ли, дело касается моего брака. Пройдет некоторое время, прежде чем жених мой господин де Норвиль сможет достаточно надолго покинуть герцога Бурбонского, чтобы поехать в Савойю. Брат приехал из Англии, чтобы проводить меня к нему. Очевидно, господин Ги де Лальер должен быть нашим проводником от Бург-ан-Бреса. Из-за войны и из-за своего положения мой брат путешествует инкогнито, хотя я не сомневаюсь, что у него есть пропуск во Францию.

Она взглянула на Русселя, тот кивнул.

— Конечно, есть. Он подписан самой миледи регентшей. Мне пришлось выложить кругленькую сумму через наших банкиров в Париже. Но в конце концов удалось сделать сговорчивым канцлера Дюпра.

Блез что-то пробормотал и попытался сделать вид, что принимает эту басню всерьез. Может быть, пропуск был и поддельным, хотя, конечно, его могли выдать умышленно, с целью облегчить въезд и последующий арест английского эмиссара. Но в эту минуту Блезу не хотелось распутывать правду и ложь в том, что ему говорили.

Ему было тошно от этого дела, тошно от службы, которая заставляла Анну лгать, а его самого выглядеть обыкновенным лицемером. Ей это явно не нравилось, и ему тоже. Оба они запутались в своей верности противоборствующим силам и не могут выбраться.

— Итак, вы видите, — продолжала она непринужденным тоном, — будет крайне неприятно, если вы расскажете кому-нибудь о моем брате и не захотите считать всю эту историю чисто доверительным делом, касающимся лишь нас троих. Это все, что имел в виду сэр Джон, упомянув о поведении человека чести. Господин друг мой, я знаю вас так хорошо, что уверена: ради меня вы сохраните молчание.

— Да-да, я понимаю, — пробормотал Блез, ненавидя самого себя. И сделал движение к выходу. — Однако я слишком засиделся, мадемуазель. У вас с милордом Русселем найдется о чем поговорить…

— Вы дадите мне честное слово? — прервала она.

— В чем?

— Что никому не сообщите о происшедшем.

Вот он и достиг тупика, где не помогут никакие хитрости и увертки. Он должен либо отказаться, либо дать слово — и тут же нарушить его… Впрочем, нет, есть ещё один ход, который можно сделать.

— А вы дадите мне честное слово, — нанес он встречный удар, — что все, сказанное вами, — правда? Что ваш брат, въезжая во Францию, не имеет иной цели, кроме как сопроводить вас к господину де Норвилю; что он не выполняет никакой миссии, враждебной Франции или каким бы то ни было образом касающейся герцога Бурбонского?

Она отступила на шаг, лицо её побелело, она не могла поднять на него глаза.

— Вы сомневаетесь во мне?

Он кивнул.

— Да — ибо вы тоже служите своему королю. Но если вы дадите мне честное слово, я поверю ему. И дам вам свое.

Сэр Джон Руссель резко вмешался:

— Конечно, даст. Я могу заверить вас, мсье, что…