Рыцарь любви

– А что, этот ваш «друг» очень красив? – лукаво осведомился Блейкни. – Эти маленькие француженки бывают дьявольски очаровательны! Впрочем, бесполезно спрашивать, дело известное: церковь не имеет соперников в вопросах эстетического вкуса… что?

Но Шовелен не слушал его, впиваясь взглядом в дверь. Его тонкий слух уловил мерный шум шагов целой группы людей, приближавшихся к дому.

Сэр Перси, по-видимому, также его услышал. Он встал, подошел к столу и, повернувшись спиной к Шовелену, незаметно высыпал в свою табакерку весь перец из стоявшей на столе перечницы.

– Что вы говорите, сэр? – громко обратился он к Шовелену, поглощенному предвкушением близкого торжества.

– Я? Извините, сэр Перси, я не совсем расслышал ваши слова.

– Я говорю, что жид на Пиккадилли достал мне дивного табака. Такого у меня никогда еще не бывало. Не желаете ли попробовать, господин аббат?

Он небрежно протянул табакерку, и ничего не подозревавший Шовелен машинально взял щепотку.

В то же мгновение Шовелен поднес «табак» к носу и ему показалось, что его голова разрывается на части. В глазах у него потемнело, и он почти задохнулся от страшного непрерывного чиханья, а пока он бессильно корчился на своем стуле, ослепший, оглохший, одуревший, Блейкни не торопясь надел шляпу, бросил на стол несколько монет и спокойно вышел из комнаты.

Глава 26

Когда Маргарита опомнилась от всего, что только что произошло на ее глазах, ее сердце наполнилось глубокой радостью, хотя она и сознавала, что беспомощное состояние Шовелена продлится лишь несколько минут и что сэр Перси все-таки не знает, какая страшная опасность ему грозит.

Где-то совсем близко раздалось бряцание оружия, потом голос Дега. Шовелен, шатаясь как пьяный, добрался до порога и распахнул дверь.

– Видели высокого… иностранца? – с трудом прохрипел он между двумя приступами кашля.

– Где, гражданин? – изумился Дега, входя в комнату.

– Здесь… тут… пять минут назад!

– Мы никого не встретили около дома, гражданин, и…

– И опоздали ровно на пять минут! – с бешенством прошипел Шовелен. – Где вы так долго пропадали? К счастью, дело поправимо, иначе вам пришлось бы плохо, гражданин Дега!

Лицо и голос Шовелена выражали такую угрозу, что Дега побледнел.

– Высокий англичанин… – начал он.

– Сейчас только сидел со мной за этим самым столом, – с яростью перебил Шовелен, – но так как я был один, то и не мог задержать этого нахала. Брогар – дурак из дураков, а проклятый англичанин и ловок, и силен как бык. Он выскользнул у нас из рук!

– Гражданин, он не мог уйти далеко: капитан Жютле ручается, что ни одной живой душе не позволит пробраться к берегу.

– Это мы увидим! Объяснили вы людям, что они должны делать?

– Да, гражданин.

– Но смотрите, не задерживайте англичанина, пока он не доберется до хижины этого Бланшара, где намерены собраться его сообщники, – мы заберем их всех разом!

– Гражданин, я получил еще новые сведения: около часа назад какой-то иностранец очень высокого роста нанимал у еврея Рюбена Гольдштейна лошадь с тележкой и заказывал ее к одиннадцати часам.

– К одиннадцати? Теперь уже больше! Узнайте поскорее, уехал ли англичанин в этой тележке?

– Сию минуту, гражданин!

Маргарита не пропустила ни одного слова из разговора своих соотечественников и, с грустью понимая, что не может оказать иную помощь своему мужу, решила по крайней мере неотступно следить за врагом.

Шовелен нетерпеливо ходил по комнате, ожидая Дега. Тот явился через несколько минут в сопровождении старого жида в грязном, лоснящемся плаще. Не чище плаща было и его лицо с рыжими, с сильной проседью, пейсами, как у польских евреев. Он робко вошел и, остановившись у самого порога, покорно опустил голову.

Как все французы той эпохи, Шовелен был глубоко предубежден против семитской расы и относился к ее представителям с откровенным презрением.

– Это и есть тот человек, о котором вы мне говорили? – спросил он, останавливаясь на почтительном расстоянии от еврея.

– Нет, Гольдштейна мы не нашли, гражданин: вероятно, он повез-таки англичанина туда, куда тот нанимал его. А это его товарищ, которому, по-видимому, что-то известно. За некоторое вознаграждение он, конечно, сообщит, что нас интересует.

– Знаешь ты что-нибудь о высоком англичанине? – спросил Шовелен, гадливо разглядывая еврея, который, понурив голову, смиренно ждал, чтобы благородный господин удостоил его вопросом. – Мне очень нужно его видеть… Нет, любезный, не подходи ко мне! – прибавил он, когда еврей выразил попытку приблизиться к нему. – Оставайся там, где стоишь!

– Слушаю, ваша милость! Английского господина мы с Рюбеном встретили сегодня вечером тут, недалеко, и он спросил, нет ли у нас лошади с тележкой, чтобы отвезти его на Сен-Мартенскую дорогу, а потом дальше, куда он велит. Я, ваша милость, и мигнуть не успел, как уже Рюбен, этот сын Вельзевула, этот обманщик…

– Довольно! – с гневом перебил Шовелен. – Что дальше?