Рыцарь мечей

Это было то самое место, куда так стремился Корум, когда любовь Ралины удержала его в замке Мойдел.

— Довольно. Пусть моя жена наконец поднимется на борт.

— Как можешь ты меня заставить отпустить ее? Ты же мертв! У тебя хватило сил лишь отпугнуть варваров своим появлением.

— Мы спасли тебе жизнь, вадаг. Дай же нам теперь средство, чтобы жить. Она должна уплыть с нами.

— Неужели мертвые так себялюбивы?

Мертвец кивнул, и зеленый огонек в его очах чуть затуманился.

— О да, очень.

И тут Корум заметил, что остальные члены команды начали понемногу придвигаться. Он слышал звуки их шагов по осклизлой палубе, все ближе видел их гнилую плоть и светящиеся провалы пустых глазниц. И стал понемногу отступать, таща за собой Ралину. Но Ралина сопротивлялась, а он чудовищно устал в сражении. Задыхаясь, он остановился, настойчиво убеждая ее:

— Ралина, я знаю: ты никогда не любила его. Даже живого. Ты любишь меня. Я люблю тебя. Это ведь куда важнее, чем любая сделка с мертвецами!

— Я должна воссоединиться со своим супругом.

Команда мертвецов уже сошла на дамбу, медленно приближаясь к ним. Свой меч Корум оставил где-то в замке. И сейчас был совершенно безоружен.

— Назад! — крикнул он. — Мертвые не имеют права на живых!

Но мертвецы продолжали наступать.

Корум поднял голову и крикнул маркграфу, застывшему на корме:

— Останови их! Возьми вместо нее меня! Заключи сделку со мной!

— Я не могу.

— Тогда позволь мне плыть с нею вместе. Что в том плохого? Наоборот, у вас будут даже две живые души, чтобы отогреть ваши мертвые сердца!

Похоже, это предложение заставило маркграфа задуматься.

— Но стоит ли тебе поступать так? Живые ведь мертвых не жалуют.

— Я люблю Ралину. Это любовь, ты меня понимаешь?

— Любовь? Мертвым любовь неведома.

— И все-таки ты хочешь забрать свою жену с собой?

— Это она предложила заключить сделку. Шул-ан-Дживан услышал ее и послал нас.

Мертвецы, шаркая ногами, теперь обступили их со всех сторон. Корума тошнило от трупного запаха.

— Так ты позволишь мне отправиться с вами? — крикнул он.

Мертвый маркграф кивнул в знак согласия.

В окружении шаркающих ногами трупов Корум вместе с Ралиной поднялся на борт корабля. Палуба была покрыта слизью и придонным илом. С перил и снастей свисали водоросли, светившиеся странным зеленоватым светом. То, что Корум принял за яркие самоцветы, оказалось всего лишь разноцветными раковинами морских уточек, ими поросло все вокруг.

Маркграф внимательно наблюдал, не двигаясь с места, как Корума и Ралину заперли в одной из кают. Там оказалось совершенно темно. В воздухе висел запах тлена.

Корум услышал, как заскрипели прогнившие доски, и корабль поплыл.

Плыл он быстро, хотя и без помощи парусов или весел.

Он держал курс на Сви-ан-фанла-Брул, остров из мабденских легенд, обитель прожорливого бога.

Часть вторая

В которой принц Корум получает подарок и заключает сделку

Глава первая ТЩЕСЛАВНЫЙ КОЛДУН

Они плыли и плыли сквозь ночь, и Корум напрасно старался пробудить Ралину, вывести ее из забытья. Она лежала среди влажных гниющих шелков и смотрела в потолок. Через иллюминатор, слишком маленький, чтобы через него можно было попытаться бежать, лился слабый зеленоватый свет. Корум мерил шагами каюту, все еще не в силах поверить свершившемуся.

Эта каюта явно принадлежала самому маркграфу. И если бы сейчас здесь не было Корума, то, вполне возможно, маркграф делил бы ложе со своей супругой…

Корум содрогнулся и схватился за голову: он был совершенно уверен, что либо сошел с ума, либо это все-таки сон, кошмар, ибо, конечно же, ничего подобного в действительности быть не могло.

Будучи вадагом, Корум спокойно воспринял бы многие ситуации, которые мабденам показались бы пугающими и странными. Но в данном случае ход событий представлялся ему слишком неестественным. Происходящее опровергало все, что он мог объяснить с помощью науки. Если он в здравом уме и все это с ним действительно происходит, то могущество мабденов вадаги явно недооценивали. Могущество, исполненное темных и злых начал…

Корум смертельно устал, но уснуть не мог. Все вокруг было покрыто отвратительной, тошнотворной слизью. Он попробовал, прочен ли запор на двери. Несмотря на то, что дерево сгнило, дверь не поддавалась. Здесь, безусловно, действовали иные запоры. Да и само судно скреплено было не только дегтем и заклепками.

Усталость ясному мышлению отнюдь не способствовала. В душе принца по-прежнему царили отчаяние и смятение. Он часто смотрел в иллюминатор, надеясь как-то сориентироваться, однако разглядеть ничего не мог, разве что гребни волн или случайную звезду в небесах.

Затем — прошло уже много времени — он заметил над горизонтом более светлую, серую полосу, и ему стало ясно, что наступает утро. Корабль мертвецов был порождением ночи. С восходом солнца он неизбежно исчезнет, и они с Ралиной проснутся в собственной постели…