Рыцарь надежды

Ах да, ведь она уступила! Действительно ли это так?! Нет, она не уступила! Она разозлилась. Разозлилась внезапно, придя просто в неистовую, неудержимую ярость. Его самодовольное высказывание после того, что произошло, казалось ей совершенно неуместным. Сукин сын, развалился тут рядом и торжествует! Она так быстро подняла колено, что он даже не успел приготовиться к обороне. Один хороший удар, и она, уже освободившись, стояла над ним, наблюдая, как он корчится на полу.

Злющая, задыхающаяся от гнева, она закричала:

- Я уже похоронила двоих мужей, но я, пожалуй, сделаю для тебя исключение. Если ты когда-нибудь прикоснешься ко мне еще раз, я похороню тебя прежде, чем ты успеешь жениться на мне.

6.

- Воин никогда не должен упиваться своей победой, Уортон, до тех пор, пока не убедится, что его враг полностью разоружен. - Тяжело облокачиваясь на длинный стол, Хью медленно передвигался по комнате.

- Да, вы, как всегда, мудры, хозяин. - Уортон пританцовывал вокруг него, расставив руки в стороны, словно встревоженный родитель около своего ребенка, только начинающего ходить. - Вы не думаете, что уже пора отдохнуть?

- Мне не в первый раз преподали урок, но никогда раньше никто не втолковывал его мне так основательно.

- Она жестокая женщина, она могла лишить вас мужского достоинства, горячо сказал Уортон.

- Эдлин - женщина-воин, и она заслуживает того, чтобы вынашивать моих детей. - Прервав свою прогулку вокруг стола, Хью обратился к Уортону с явным неодобрением: - К тому же она твоя будущая хозяйка, поэтому обращайся с ней соответственно.

Уортону в душе очень не нравилась идея, что женщина ни с того ни с сего станет повелевать им. Это весьма удручало его.

- По правде говоря, что она делает и что говорит, не имеет значения. Она оказала мне неоценимую услугу. - Хью перевел дыхание. - Она убедительно доказала, что все мои части моего тела работают нормально и что я буду полноценно жить.

- По крайней мере женщины годятся хотя бы для этого, - согласился Уортон и вновь обес-покоенно спросил: - Вы сегодня на ногах дольше, чем в прошлый вечер, и гораздо дольше, чем в предыдущий. Не пора ли все-таки отдохнуть?

- С каждым днем я становлюсь во сто крат сильнее. - Хью осторожно оттолкнулся от стола и поднял руки. Кожа натянулась, но не чрезмерно. Накануне Эдлин сняла швы, и даже она поразилась тому, как быстро шло заживление. - Мы никогда не должны забывать, Уортон, что лечение травами леди Эдлин вернуло меня к жизни.

- Не говорите так, хозяин, - вздрогнул Уортон. - Я не могу этого слышать.

- Я помню, - настаивал Хью, - как я лежал там около печи. Я даже не в силах был открыть глаза. Я едва дышал. Потом я почувствовал, как запахло чем-то странным, необыкновенным. Этот запах напомнил мне... запах свежего коня перед боем и одновременно запах кольчуги, хорошо смазанной маслом. Мне хотелось вдыхать и вдыхать его. Ты не поверишь, я становился сильнее от этого запаха. - Он сжал кулаки, и его взор устремился вдаль. - После этого повязка стала мягкой и теплой, как хорошо выделанная кожа, из которой сделаны мои рукавицы.

- Вам все это привиделось, хозяин, - твердо сказал Уортон, но уверенность его растаяла мартовским снегом, как только Хью перевел свой взгляд на него.

- Разве я говорю неправду? - куда менее храбро спросил Уортон.

- Мне знакомы сновидения, и я всегда отличу их от реальности. Это... это было и то, и другое. - Хью задумался. - Или нет. Это точно происходило на самом деле!

- Да, хозяин, - поспешно согласился Уортон, смутившись, и спросил с подозрением: - А что еще вы помните?

- Вкус. Я смог попробовать.

- Что попробовать?

- Ее.

- Леди Эдлин? - Уортон так и сел. - Она что, колдовством засунула себя к вам в рот, пока вы спали? - Он задумался. - Или вы занимались чем-то еще?

- Конечно, нет, болван! Это все совсем не то.

Уортон был преданным слугой, но иногда его тупость в каких-то вопросах поражала Хью. Объяснить ему что-либо, отступающее от самых простых вещей, могло оказаться опасным предприятием.

- Вкус разлился по моему языку, вкус, которого я раньше никогда не ощущал. Мне хотелось смаковать его долго-долго. Мне хотелось вбирать его в себя все больше и больше. И я знал, что это аромат леди Эдлин.

Уортон боязливо поежился.

- То, что вы говорите, ужасно. Она вас, конечно, заколдовала!

Медленно, экономя силы, Хью повернулся к двери.

- А, собственно, зачем?

- Ну вы же говорите, что женитесь на ней.

- Да, женюсь. - Хью добрался до двери, ухватился за косяк и широко распахнул ее в ночь.

- Но в этом нет никакой необходимости. Вы можете иметь ее и так, доверительно сообщил Уортон.

Затрясшись от ярости, Хью вспомнил, как Эдлин сомневалась в мужчинах и в их чести. Похоже, не зря.

- Каковы же твои соображения?

- Здесь же нет никого, кто бы мог с вами соперничать. Возьмете ее - и все! - Слуга был совершенно спокоен, поскольку искренне считал: что хозяин захочет - то и берет.

С самым суровым выражением лица, на которое был способен, Хью повернулся к этому человеку, чтобы Уортону никогда не пришло в голову сделать такое предложение когда-либо еще.