Рыцарь ордена НКВД

Списки немцев были в наличии. Искать никого не надо. Подняли на ноги весь личный состав наркомата — тогда уже снова объединили внутренние дела и госбезопасность в составе НКВД. Подогнали эшелоны. И погнали в сторону Казахстана. Очередная трагедия большой войны. И иначе ведь было нельзя. Сантименты все кончились 22 июня 1941 года, когда немецкие самолеты бомбили Киев.

Через месяц этой свистопляски Ясный понял — большинство агентурных сетей вскрыто или находятся в стадии разработки. Явной угрозы нефтепромыслам нет. Зная замашки своего руководства, он прогнозировал, что те опять его бросят в прорыв. И не ошибся. На его стол легла телеграмма из столицы. Ему надлежало срочно прибыть в Москву.

Что ж, прибыть так прибыть. Вот только тянула за душу семья. Не оставлять же своих родных в гостинице «Интурист».

Он вызвал Мазина и сказал:

— Меня отзывают в столицу. Выполни просьбу. Лично довези моих до Ашхабада. У меня там родственники.

Подтянутый, очень серьезный и надежный, как сейф, Мазин, кивнул:

— Сделаю, Василий Степанович…

Глава 13 Представитель ГКО

— Ох ты ж вашу мать с перегибом через коромысло! — воскликнул в сердцах Ясный, глядя в окно мягкого вагона на немецкий танк, въехавший на территорию вокзала и хищно водивший из стороны в сторону пушкой.

И потянулся за чемоданом. Из вагона уже выскакивали перепуганные пассажиры.

В эти дни жаркого августа сорок первого года немцы вели бои на улицах этого городка. По ушам била канонада.

— Ты далеко? — критически посмотрел на Василия его попутчик, седовласый кавказец, капитан первого ранга. — Чего ты так разволновался? Дел-то. Ты НКВД — тебя первым расстреляют, если чего. Меня вторым. Как судьба решит. Так что сиди. Давай-ка коньячку выпьем.

Моряк вытянул из под сиденья свой чемодан, открыл его и извлек бутылку марочного коньяка.

В жизни Ясного нередко встречались такие моменты развилок, когда решалось, жить ему или умереть. Ему помогали какие-то ангелы сверху. Сейчас такой ангел в лице умудренного жизнью и непробиваемо-спокойного военного моряка разливал коньячок по серебряным рюмкам, которые тоже имелись в его волшебном чемодане.

— Ну что, чекист, давай выпьем, чтобы нам побыстрее фашистскую гадину раздавить.

Коньяк был изумительный. И отлично пошел внутрь, горяча кровь.

Вагон тряхнуло — это к составу подошел новый паровоз. Послышался свисток. И поезд тронулся с места.

В тот же день город взяли немцы. Кто выскочил из поезда, там и остался. И в большинстве своем погибли или попали в плен…

Москва встретила Ясного сурово. С 19 июля город находился на осадном положении. Квартиры на Большом Комсомольском переулке рядом с Лубянкой уже, считай, нет. Хозяйский замок взломан. Имущество растащено. В комнатах обосновались какие-то военные.

На Лубянке Ясного пригласил к себе в кабинет первый замнаркома Меркулов. Он был вымотан, мешки залегли под глазами, и заметно, что тот месяц, что они не виделись, дался ему тяжело. Оптимизма в его речах и поведении не было — положение на фронтах складывалось очень серьезное. Немец неумолимо двигался к столице, и не было никакой уверенности, что ее удастся удержать.

— Вы назначаетесь с согласия ЦК начальником УНКВД Горьковской области, — объявил Меркулов. — Выезжайте немедленно и приступайте к выполнению своих обязанностей.

Затем он пояснил несколько принципиальных моментов. Ясный назначался также представителем в Горьковской области нового высшего органа власти Государственного комитета обороны (ГКО). И отсюда вытекали главные задачи: бросить все силы на подготовку Горького к обороне. Постоянно поддерживать связь с Москвой. Возглавить Управление аэродромного строительства (УАС) при областном УНКВД, подобрать необходимые кадры — часть людей уже есть, мобилизовать рабочих. Немцы, продвигаясь к Москве, бомбили советские аэродромы, которые попадали в зону их досягаемости. Для отражения налетов немецкой авиации в близлежащих регионах, в том числе в Горьковской области, строились новые аэродромы. Необходимо было срочно ввести в строй два таковых. Первый — недалеко от района Горьковского автомобильного завода. Второй — около Арзамаса.

В тот же день за Ясным пришла машина из Горького. А утром он уже знакомился с первым секретарем обкома Михаилом Родионовым.

Тот показался разумным и спокойным человеком. Позже Ясный убедился в правильности первого впечатления. Родионов, до войны бывший учителем, потом секретарем райкома, был умным, интеллигентным, преданным делу коммунистом. Не было случая, чтобы он срывался на кого-то, никогда не бросался в панику, никого не дергал, решал все проблемы мирно, но очень твердо. У них сразу сложились отличные отношения. Даже жили на одной лестничной площадке, дружили домами.

— Будем работать, — кивнул Родионов, завершая процедуру знакомства. — Задач нам поставили немало. Но, думаю, будет их еще больше.

И как в воду глядел.

Ясный только успел обосноваться в своем кабинете в Управлении, познакомился с личным составом, начал ставить задачи, как его вместе с первым секретарем вызвали в Москву.