Рыцарь ордена НКВД

Рюмин закусил удила. То ли был душевнобольным, то ли расчетливым карьеристом, но он написал донос Сталину: «Вам угрожает опасность от враждебных сил, а министр Абакумов не реагирует».

Сталин поручил разобраться. И ему на стол лег отчет — факты подтвердились. В результате Абакумов слетел с поста. Рюмина перевели в Москву на должность начальника следственной части по особо важным делам МГБ СССР.

Совещание «на уголке» у Сталина прошло спокойно, было посвящено вопросам восстановления народного хозяйства. Но у Ясного создалось ощущение, что вождь присматривается к нему.

В феврале 1952 года Василия Степановича назначили замминистра госбезопасности — руководителем контрразведки. Новый министр Игнатьев принял его доброжелательно. Сам он получил министерскую должность неожиданно для всех. Кинули его как в холодную воду со скалы — то ли выплывет, то ли нет в море смертельных запутанных интриг МГБ. Бывший работник ЦК КПСС, там он заведовал ОРПО — отделом организации работы партийных органов, считался близким человеком и преемником Маленкова. Человек спокойный, умный, принципиальный, чекистскую работу он знал неважно. И надеялся на своих заместителей.

Теперь Ясный вместе с Игнатьевым и замами МГБ постоянно бывал у Сталина. Очередное совещание в Кремле было посвящено борьбе с украинскими националистами, которые уже сдулись, но продолжали пакостить. Там присутствовал Маленков, которому вождь доверял больше всех. Тот был очень умным и проницательным человеком, но имел недостаток — боготворил вождя в ущерб критичности.

— Что нового говорит Абакумов на допросах? — спросил Сталин.

— А, сволочь, — эмоционально воскликнул первый замминистра — начальник военной контрразведки генерал-полковник Сергей Гоглидзе. — Враг. Признается во всем.

Сталин выдержал паузу, взял на своем столе бумагу и объявил:

— Ко мне поступило письмо от Питовранова. Прочитаю его. «Дорогой товарищ Сталин. Я обращаюсь к вам как к отцу. Моего отца не стало, когда я еще был маленьким. Я прожил жизнь своим трудом. С детства помогал матери. Всю свою жизнь я рассматривал вас как отца. Был верен вам, впитывал все, что вы пишете и говорите в своих выступлениях. Я оказался в серьезном положении арестованного. Прошу вас как истинного отца сохранить мне жизнь и пересмотреть решение об аресте…» Вот так. Как вы смотрите на это? Что вы думаете, товарищ Игнатьев?

Министр пожал плечами:

— Я его мало знаю.

— Вы как полагаете? — Сталин испытующе посмотрел на Ясного.

Василий Степанович знал Евгения Питовранова с УНКВД Горьковской области. Потом тот стал начальником Кировского управления, наркомом Узбекистана, позже курировал в МГБ контрразведку. Собравшись с духом, Ясный выдал:

— Я считаю, он ни при чем. Ему можно верить. Его можно было и не арестовывать. Он преданный партии человек.

После таких слов вполне можно было загреметь в соучастники, и Ясный это понимал. Когда совещание закончилось, он почувствовал, что от него все шарахаются и смотрят как на зачумленного — а не очередной ли это враг народа?

С работы Ясный вернулся под утро в свою просторную пятикомнатную квартиру в правительственном доме с охраной на Садово-Триумфальной. Заснул тревожным сном. Он был готов ко всему.

Утром в квартиру ворвался Питовранов. Разбудил Ясного, стал целовать, а по щекам катились слезы. Его ночью выпустили и сказали, что за него заступился Василий Степанович.

Хотя решающую роль сыграло не это заступничество, а то, что Гоглидзе положил на стол Сталину докладную, в которой черным по белому было написано: Питовранов невиновен. Так что его выпустили и вернули в резерв МГБ СССР в ранге замминистра, но без должности.

Сталин был твердо уверен в том, что дело врачей реальное. Относился к нему очень серьезно и страшно переживал, что сказывалось на его тающем здоровье.

Постепенно у Ясного начинало складываться впечатление, что определенную часть властной элиты вождь перестал устраивать: слишком требователен, опасен, лишен сантиментов, не подвержен обычным слабостям правителя — лести, подкупу. Поскольку ни о каком открытом противостоянии с ним речи быть не могло, власть его была незыблема, начали раскачивать его здоровье этими реальными и мнимыми угрозами, откровенными провокациями. И это действовало безотказно. Сталин постепенно погружался в какую-то пучину, когда вокруг угрозы, лояльность друзей под сомнением. И что ждет впереди — неизвестно.

Глава 35 Американское посольство

С Игнатьевым у Ясного сложились хорошие отношения. Министр видел, что его зам не интриган, работяга, репутация самая лучшая. Так что доверие взаимное установилось полное. И это позволило им выйти из смертельно опасных ситуаций живыми и остаться на свободе.

Ясный погрузился в свою привычную среду обитания — организация борьбы с бандподпольем, противодействие иностранным разведкам. И, конечно же, так хорошо знакомая работа с посольствами. Только теперь главным противником были не немцы, а американцы.