Рыцарь отражений

Остановившись, я принялся изучать зеркало в раме черного металла, инкрустированной серебряными символами разнообразных магических искусств, которое счел подходящим себе по размеру. Стекло было темным, словно в его глубине, не заметные глазу, плавали духи. Мое лицо в нем выглядело более худым, черты стали резче, а над головой то появлялись, то исчезали еле видные пурпурные нимбы. В отражении было что-то холодное и смутно зловещее, но, хотя я долго разглядывал его, ничего не случилось, не было ни вестей, ни озарений, ни изменений. Чем дольше я на него смотрел, тем больше все эти драматические штрихи казались игрой света.

Я пошел дальше, мимо быстро мелькавших перед глазами неземных пейзажей, экзотических существ, намеков на воспоминания, мимо явившихся из подсознания умерших друзей и родственников. Из одного омута кто-то даже помахал мне кочергой. Я помахал в ответ. В любое другое время эти странные, а может, и угрожающие явления напугали бы меня куда сильнее, но я только что пришел в себя после травмы, нанесенной моими странствиями между отражений. По-моему, я заметил повешенного — он раскачивался на ветру со связанными за спиной руками, а над ним расстилалось небо кисти Эль Греко.

— Я пережил пару тяжелых дней, — сказал я вслух, — и передышка не предвидится. Понимаешь, я, в общем, спешу…

Что-то стукнуло меня по правой почке и я мигом обернулся, но там никого не было. Потом я ощутил на своем плече руку, она разворачивала меня. Я живо присоединился и опять никого.

— Прошу прощения, — сказал я, — если того требует истина.

Невидимые руки продолжали толкать и тянуть меня, двигая мимо множества красивых зеркал. Меня довели до дешевого с виду зеркала в деревянной раме, покрашенной темной краской. Его вполне могли бы притащить из лавки, где торгуют уцененными вещами. В стекле около моего левого глаза был небольшой изъян. Возникла мысль, что, может быть, здешние Силы и впрямь пытаются по моей просьбе ускорить события, а не просто торопят меня из вредности, поэтому я сказал:

— Спасибо, — просто, чтобы обезопасить себя, и продолжал смотреть. Я помотал головой туда-сюда, из стороны в сторону, и по отражению пошла рябь. Повторяя движения, я ожидал, что же произойдет.

Отражение не менялось, но с третьего или четвертого раза другим стала панорама за его спиной. Там больше не было увешанной мутными зеркалами стены. Она уплыла прочь и не возвращалась. На ее месте под вечерним небом стеной встал темный кустарник. Я еще тихонько подвигал головой, но рябь исчезла. Кусты казались очень реальными, хотя краем глаза я видел — коридор ни справа, ни слева от меня не изменился, стена напротив зеркала по-прежнему тянулась в обе стороны.

Я продолжал обшаривать взглядом отражающийся кустарник, выискивая предзнаменования, знамения, какие-нибудь знаки или хотя бы малейшее движение. Ничего не объявилось, хотя присутствовало очень реальное ощущение глубины. Я готов был поклясться, что в шею дует прохладный ветерок. Я потратил не одну минуту, всматриваясь в зеркало и ожидая чего-нибудь нового. Но все оставалось по-прежнему. Я решил: если это — лучшее, что оно может предложить, то настало время идти дальше.

Тогда за спиной моего отражения в кустах как будто что-то шевельнулось, и рефлекс победил. Я быстро обернулся, выставив перед собой поднятые руки.

И увидел, что это только ветер. А потом понял, что сам нахожусь не в коридоре, и обернулся еще раз. Зеркало исчезло вместе со стеной, на которой висело. Теперь передо мной оказался длинный холм, с разрушенной стеной на вершине. За развалинами мерцал свет. Во мне взыграло любопытство и, преисполнившись целеустремленности, я принялся медленно взбираться на холм, но осмотрительности не терял.

Я карабкался, а небо темнело, на нем не было ни облачка и в изобилии мигали звезды, они складывались в незнакомые созвездия. Я украдкой пробирался среди камней, травы, кустов, обломков каменной кладки. Теперь из-за увитой виноградом стены были слышны голоса. Несмотря на то, что слова не удавалось разобрать, услышанное не походило на разговор — это, скорее, была какая-то какофония, как будто там одновременно произносили монологи несколько человек разного пола и возраста.

Добравшись до вершины холма, я тянул руку, пока она не коснулась неровной поверхности. Чтобы взглянуть, что же творится по ту сторону стены, я решил не обходить ее. Кто знает, кому или чему я выдам себя? Что может быть проще, чем уцепиться за край, подтянуться? Так я и сделал. Когда моя голова поравнялась с краем стены, я нащупал ногами удобные выступы, так что смог перенести туда часть веса и ослабить напряжение рук.