Рыцарь Отражений

— Но я не представляю никакой угрозы. Я — сам за себя, и больше ни за кого. Просто до чертиков хочется вобраться отсюда и заняться собственными делами.

— Может, в этом и есть угроза.

— Как это? — спросил он.

— Кто знает, как может пригодиться тебе твое необычное происхождение, если ты станешь независимым, учитывая, что творится? Может нарушиться баланс Сил. Может, ты получишь какие-то сведения, пересуды о которых ни к чему тутошним заправилам, или найдешь способ подобраться к ним? Вдруг ты окажешься чем-то наподобие непарного шелкопряда? Ведь никто не замечает, как он воздействует на окружающую среду до тех пор, пока он не исчезнет из лаборатории. Ты можешь…

— Хватит! — он поднял руку, чтобы я замолчал. — Все это меня не волнует. Если они выпустят меня и оставят в покое, я стану держаться от них подальше.

— Убеждать тебе следует не меня, — сказал я.

Юрт пристально посмотрел мне в лицо, потом свернул в сторону. За пределами светящейся тропинки видна была лишь темнота, но он громко обратился, по-моему, не разбирая, к кому:

— Слышишь? Я не хочу в это впутываться! Я просто хочу, убраться отсюда! Живи и дай жить другим, понял? О’кей?

Протянув руку, я ухватил Юрта за запястье и дернул к себе. Почему? Потому что заметил, как в воздухе у него над головой начала образовываться маленькая призрачная копия знака Логруса. Миг — и она уже упала, полыхая, со звуком, похожим на щелканье хлыста. Пройдя через пространство, где перед тем находился Юрт, она исчезла, оставив на тропинке воронку.

Юрт взглянул наверх.

— Может, там готовят еще одну такую штуку. Она может ударить в любой момент, когда я меньше всего буду этого ожидать.

— Как и в реальной жизни, — согласился я. — Но мне кажется, можно расценить это, как предупредительный выстрел, и с тем их и оставить. Добраться сюда им было нелегко. Важнее вот что. Раз меня заставили поверить в то, что это — рыцарское странствие, не мог бы ты ответить мне прямо сейчас — что ты должен был делать? Помогать мне или мешать?

— Сейчас, когда ты упомянул об этом, — сказал Юрт, я вдруг вспомнил, что там, где я был, имелись две вещи: возможность состязаться с тобой в беге и ощущение, что после мы подеремся… или случится еще что-нибудь.

— А сейчас ты это чувствуешь?

— Ну, мы с тобой никогда особенно не ладили. Но все равно мне не нравится идея, что меня используют таким образом.

— Хочешь, объявим перемирие до тех пор, пока я не соображу, как выбраться и из игры, и отсюда?

— Что это мне даст? — спросил Юрт.

— Юрт, я найду, как выбраться из этого проклятого места. Идем, дай руку… или, по крайней мере, не становись на дороге… и, когда я уйду, то прихвачу и тебя.

— Не уверен, что отсюда можно выбраться, — рассмеялся он, — вот только, если сами Силы освободят нас…

— Тогда тебе нечего терять, — сказал я, — и может, тебе даже удастся увидеть, как я погибну, пытаясь найти выход.

— Ты действительно знаком с обоими — и с Лабиринтом и с Логрусом?

— Да. Но с Логрусом у меня получается куда лучше.

— Можно ли использовать кого-то из них против источника Сил?

— Весьма интригующий метафизический момент. Не знаю, как ответить, — сказал я, — и не уверен, что выясню это. Тут призывать Силы опасно. Все, что у меня осталось, это несколько заклинаний. Не думаю, что отсюда нас выведет магия.

— Тогда что же?

— Точно не скажу, но, по-моему, полной картины мне не видать, пока я не доберусь до конца этой тропинки:

— А, черт… не знаю. Не думаю, что проводить время именно здесь мне полезней, чем в любом другом месте. С другой стороны, что, если такие, как я, могут существовать только в подобном месте? Что, если ты отыщешь мне дверь, я шагну в нее и растаю?

— Раз в Отражении могут появляться призраки Лабиринта, почему не можешь ты? Дворкин с Обероном приходили ко мне еще до того, как я очутился здесь.

— Это обнадеживает. Ты бы попробовал, будь ты на моем месте?

— Ты ставишь на кон жизнь, — сказал я.

Он засопел.

— Понял. Так и быть, иду с тобой, посмотрим, что из этого выйдет. Помощь не обещаю, но мешать тоже не буду.

Я протянул руку, но он покачал головой.

— Давай не будем увлекаться. Если без рукопожатия мои слова ничего не стоят, то и с ним они пустой звук, верно?

— Может быть.

— И потом, у меня никогда не было особого желания жать тебе руку.

— Извини, что предложил. Но, может, расскажешь, в чем дело? Никогда не мог понять тебя.

Он пожал плечами.

— Что, всегда должна быть причина?

— Иначе это абсурд, — ответил я.

— Или тайна, — отозвался он.