Рыцарь призрения. Том первый

Нормальной цены за маленькую езидку никто не дал. Абдул хотел было пристрелить ненужную собственность, но его старшая жена, хитрая Халима, уговорила мужа оставить бестолковую девочку в доме. Конечно, пользы от нее было мало, но женщина знала каким возвращается Абдул после боев с неверными. Пусть он оставляет синяки и раздирает внутренности этой глупой кяфирке, а ее нежный зад останется в покое. Потом, когда она достаточно подрастет, чтобы забеременеть, Халима сама позаботится о том, чтобы дети у Абдула были только от нее и Захры, младшей жены.

Побоями от Тавифы добились только того, что она смогла исполнять работу ослицы – крутить ворот у колодца. Даже детям было неинтересно ее задирать. Они швыряли в нее камни, но та лишь скручивалась в клубок и визжала. Разум покинул девочку на пепелище ее дома.

Абдул приезжал домой раз или два в неделю. Вздыбленная борода и сверкающий взгляд, намекали женщинам на предстоящее. Халима отыскивала кяфирку и волокла ее к корыту для водопоя скотины. Там, вдвоем с Зухрой они быстро отмывали безумную девочку, не обращая внимания на ее вопли. Потом заводили ее в дом и намазывали благовониями. Когда святой воин пинком вышвыривал рабыню из комнаты, женщины переводили дух, а Тавифа забиралась в самый дальний уголок хлева, где зажимала промежность окровавленной ладошкой.

Женщины считали, что кяфирка долго не протянет. Абдул вообще не сдерживался с ней. Побои и разрывы, рано или поздно, должны были убить рабыню. Они даже сговорились с Зухрой купить еще одну малолетнюю рабыню, когда эта умрет. Конечно, можно было поговорить с мужем, попытаться его урезонить, вот только зачем? Халима искренне верила, что подобная судьба должна быть у всех, кто не принял святой веры. Для чего еще аллах допустил их существование, как не быть рабами и подстилками для праведников.

Тавифа выжила, если это можно назвать жизнью. За три года, она не произнесла ни одного слова. Пока однажды, когда Абдул довольный, сытый, удовлетворенный и обкурившийся гашишем, не решил дать ей подарок. Легкий, шелковый платок он содрал с тела мертвой армянки, когда в дозоре они поймали негодных кяфиров, что пытались сбежать с территории халифата. Мужчину они убили сразу, а с армянкой и ее пятилетним сыном позабавились. Так что после возвращения, Абдул был вполне расслаблен.

– Держи, глупая, – добродушно усмехнулся он в бороду и сунул подарок дурочке.

Обычно Тавифа реагировала на обращение к ней, только тем, что старалась забиться в какую-нибудь щель. На этот раз она подошла и взяла зеленую, легкую и чуть-чуть забрызганную кровью ткань. Никаких мыслей в ее глазах при этом не читалось. Все та же пустота и ужас. Но сегодня она разомкнула губы и сказала одно слово:

– Исхалюн, – после чего выхватила тряпицу и убежала в хлев.

– Дизентерия? – озадаченно повторил Абдул в воздух – Что бы это значило?

– Она безумная, мой господин, – Халима принесла мужу поднос с щербетом и чай – вот и говорит всякий бред.

– Не смей говорить без разрешения, женщина! – буркнул Абдул.

Халима испуганно замолчала. Когда муж уехал на войну, она взяла палку покрепче и отправилась в хлев бить наглую кяфирку. Еще не хватало, чтобы муж начал воспринимать эту гадину как наложницу или, от таких мыслей ей становилось холодно, сделал женой. Всегда все начинается с подарков, а заканчивается… Об этом Халима думать не хотела и срывала свой страх перед мужем и старостью, на вопящей девочке. Никаких членораздельных звуков от безумной она не услышала и, запыхавшись, бросила это занятие.

Дни шли своим чередом. За две недели с Тавифы сошли синяки и ссадины от палки, а о ее слове все забыли. Впрочем, никому вообще не было дела до рабыни. Потому что заболел старший сын Азис. Мальчику едва исполнилось девять лет, он был ровесником Тавифы. Наследник где-то подхватил кровавый понос.

Воины аллаха слишком рьяно боролись с всяким инакомыслием, убивая всех грешников. В число грешников в первую очередь попали врачи и учителя. Пока Абдул мотался за американским доктором, что вместе с американскими военными учил воинов аллаха правильно убивать неверных, дом Абдула наполнился плачем, воем и скорбью.

Никто так и не связал произнесенное Тавифой и смерть ребенка. Конечно, безумное, фанатичное общество умом жило в средневековье, но слишком уж жалко и ничтожно выглядела замурзанная, вечно обделанная девочка. Тем более у Абдула и его побратимов начались настоящие проблемы. В войну вступили русские и победное шествие на Дамаск затормозилось.

Сирийская армия вгрызлась в землю на подступах к городу, и война все меньше нравилась воинам аллаха. Одно дело устанавливать налоги для каждого кяфира и отбирать то, что нравится. Это было очень приятно и благочестиво. Совсем другое дело переть на танки, пулеметы и авиацию. Эти гнусные шайтаны вполне могли убить.