Рыцарь пустыни, или Путь духа

Званый ужин прошел, как и все остальные званые ужины в больших домах. Выпив шампанского, Дик принялся беззастенчиво флиртовать с хорошенькой наследницей, которая, похоже, не имела ничего против и отвечала ему тем же. Эдит понимала: он это делает нарочно, чтобы вызвать в ней ревность или хотя бы немного позлить. Леди Дэвен с сильным немецким акцентом вела с лордом Саутвиком разговоры о кулинарии. Было видно, что тема эта ему совершенно не интересна. Эдит же заставила Руперта рассказывать ей про Судан и военные операции, в которых он там участвовал. Эта тема его прекрасно устраивала, и лорд Дэвен, наблюдая за ними с дальнего конца стола, вскоре сделал вывод, что Руперт ведет свой рассказ в манере, которая импонирует ее уму, ибо Эдит слушала его довольно внимательно.

Хотя Руперт этого не знал, лорд Саутвик тоже слушал его, а исчерпав тему закусок, стала слушать также и леди Дэвен.

– Что вы сказали, полковник, о преимуществах маршрута Суакин-Бербер? – поинтересовался лорд Саутвик, глядя на него в монокль.

Руперт повторил свои соображения.

– Хм, – отозвался лорд. – Вулсли был иного мнения.

– Я ни в коем случае не хочу оспаривать мнение лорда Вулсли, милорд, – ответил Руперт. – Это лишь мое личное мнение, которое я озвучил для мисс Бонниторн.

– И весьма разумное, на мой взгляд, – заметил заместитель военного министра в свойственной ему четкой, официальной манере. – Более того, события доказали его правоту. Скажу больше, полковник Уллершоу, ваше мнение заслуживает уважения. Я это точно знаю, ибо услышав, что встречусь с вами на ужине, я ознакомился с вашим личным делом в министерстве и даже прочел приватный меморандум, который, как я надеюсь, вы помните, вы составили для ваших вышестоящих офицеров, хотя, возможно, даже не догадывались о том, что потом он был направлен мне.

Руперт, покраснев, пробормотал, что не слышал об этом.

– Жаль, что к вашему мнению не прислушались, – продолжал лорд Саутвик, – и этим все сказано. Кстати, хотя, возможно, это довольно болезненный для вас вопрос, но вы в курсе, полковник, что однажды вас хотели представить к кресту Виктории? После сражения при Тамаи, в котором вы получили ранение.

Лишившись дара речи, Руперт лишь покачал головой.

– Да-да, именно так. Более того, – продолжал лорд Саутвик с лукавым блеском в глазах. – Вы бы наверняка его получили, не начинайся ваше имя с буквы «У». Видите ли, лица, рекомендованные к одной той же награде или званию, обычно перечисляются в реестре в алфавитном порядке а поскольку количество крестов ограничено, тот, чье имя начиналось на «Т» его получил, а вы – нет. Хочу добавить, что это не моя система, но поскольку человек, ответственный за награждение, уже мертв и с тех пор утекло много воды, я счел возможными рассказать вам эту историю.

– Я весьма рад, – пробормотал Руперт. – Но я не сделал ничего такого, чтобы заслужить эту награду.

Надо сказать, что сей благородный заместитель военного министра, а он был чиновником всю свою жизнь, ибо унаследовал звание пэра лишь по чистой случайности – внешне похожий на шомпол и, как говорили, страшный зануда, – обладал добрым сердцем, умел ценить чужие заслуги и был наделен чувством справедливости. Возможно именно эти качества, или хотя бы одно из них, заставили его сказать следующее:

– Вам это лучше знать, и если это так, значит, алфавитный принцип работает лучше, чем я о нем думал. А теперь выскажите мне свое мнение, и вы, леди Дэвен, вот по какому случаю. Некий офицер выставил на площади заграждение. Площадь подверглась нападению, заграждение было отрезано. Результат нападения был неясен. Враг захватил лишь кусты вокруг площади. Офицер, который выставил заграждение, был довольно глубоко ранен в плечо копьем…

– Прошу вас… – перебил его Руперт, но лорд Саутвик невозмутимо продолжил:

– Ночью на площадь выполз раненый солдат и рассказал, что чудом остался жив, хотя остальные его товарищи были убиты, он же прокрался сквозь вражеские позиции. Он также сказал, что сержант, получивший ранение в ногу, лежит в кустах в шестистах ярдах отсюда, и арабы, занявшие донгу между лагерем и этими кустами, пока его не обнаружили. Поскольку посылать спасательный отряд не имело смысла, раненый офицер надевает на себя джиббу и тюрбан мертвого араба и в таком обличье проходит через донгу, находит раненого товарища и каким-то чудом ведет – вернее, несет, – его в лагерь, причем последние несколько сот ярдов под сильным ружейным огнем, как со стороны арабов, так и своих собственных часовых. А теперь скажите мне: заслужил такой офицер крест Виктории?

– Ach! Mein Gott[6], думаю, что да, – ответила флегматичная леди Дэвен с убежденностью, совершенно не свойственной ее натуре, по крайней мере, как о ней думали окружающие. – Как же звали этого храбреца? Хотелось бы знать его имя.

– Не помню, – ответил лорд Сутвик с каменной усмешкой. – Спросите полковника Уллершоу. Он наверняка помнит этот случай.

– Кто это был, Руперт? – спросила Эдит, и весь длинный стол притих в ожидании ответа.