Рыцарь-разбойник

Тут, в Эвельрате, кавалер решил приобрести то, что ему требовалось. С утра он походил по лавкам и понял, что цены здесь не выше, чем в Малене, поэтому и начал покупать. Хоть и жалко было ему денег, но эти покупки являлись необходимыми. Начал с башмаков и сапог. Его люди были действительно плохо обуты, да и одеты скверно. А для того, чтобы хорошо ходить, нужна обувь. Он стал скупать всё, что можно было купить по бросовой цене: старые башмаки, латаные сапоги. Сапожники и старьевщики, прознав про то, тащили ему все старье, все заплатанное и все дурно сделанное.

Затем и одежду ему понесли. Сыч и монах помогали Волкову, брали только крепкую. Панталоны, штаны, куртки, рубахи, чулки и носки – все-все-все. Все, что зависелось, все, что криво сшито, лишь бы было крепкое и дешевое. Пришлось послать Максимилиана за телегой, так много всякого хлама нанесли ему горожане.

А затем кавалер прошелся и по мастерским. Брал у мастеров стеганки и куртки из плотного войлока – лучшую одежду для стрелка. Купил и шлемов двенадцать штук. Кое-где кривые, а какие и ржавые. Ничего, выпрямят и почистят. Как в деле окажутся, так и кривому шлему рады будут. Брал и железо, всякую рухлядь, тесаки без ножен да кривые ножи, те, что побольше. Набрал всего целый воз с верхом. А заплатил всего двенадцать монет серебра и посчитал, что вышла хорошая торговля.

Так за делом торговым весь день и пролетел, не заметил Волков, как проголодался.

Следующим утром, на заре, он с приодетым людом пошел на запад, к Лейденицу, что стоял на реке Марте.

Лейдениц не являлся в полной мере городом, хотя и церкви в нем имелись, и ратуша, но не было стен. Да и сам мал был. Стоял он на реке Марте, и на пристанях его ютились несколько барж да дюжина лодок. Река тут значительно сужалась: всего тридцать шагов – мальчишка камнем перекинет. А за рекой лежал его Эшбахт. Да, Волков уже привык считать Эшбахт своим, ехал он туда как домой. Скорее всего, через несколько месяцев ему придется оттуда бежать, возвращаться сюда, в этот убогий Лейдениц, но кавалер пока об этом не думал.

Прежде чем начать грузить на баржу телеги, Волков пошел купить еще пороха. Людишки расстреливали порох с неимоверной быстротой. Пули тоже. По глупости он не приобрел всего этого в Эвельрате, вот и пришлось платить тут втридорога. А пуль для мушкетов в Лейденице и вовсе не нашлось. Купил свинца два пуда и опять переплатил.

Переправились на свой берег. Там Волков расплатился с хозяином баржи и с лодочниками. Деньги уходили как вода сквозь пальцы. До Эшбахта всего ничего, но это если есть дорога, а дороги тут не было никакой, поэтому дома они достигли уже после полудни.

Эшбахт изменился, кавалеру это сейчас в глаза бросилось. Мальчишка гнал коз на выпас, во дворах мычали коровы, женщины гнулись в огородах, солдат из людей Рене вез целый воз рубленого куста, девки бежали по делам. Суета, жизнь кругом. Не было и намека на то уныние, что царило, когда Волков только сюда приехал. Роха, Хилли, Вилли и людишки, что шли с ними, смотрели на все это с интересом. Они все жители города, для многих деревня оказалась в диковинку.

На пороге дома стояла Брунхильда, роскошная красавица. Платье новое, синее, яркое. Кружева белые, все ей к лицу. На голове высокая шляпа с фатой по моде последней. Знала, что ли, что кавалер едет, или все время так по дому ходила? Улыбалась ему, вся румяная, видно, ждала. Захотелось спрыгнуть с лошади, побежать к ней, обнимать и целовать. Но нельзя. Люди кругом. Да и не мог он побежать, мог только жалко прихромать к ней. Кавалер ждал, пока Максимилиан подойдет и придержит стремя, поможет слезть с коня. А на заборе были прибиты две шкуры волчьи. Одна из них огромная, гайская.

– Бертье добыл? – спросил кавалер у брата Ипполита, который тоже вышел навстречу и кланялся ему.

– Да, господин Бертье большое проворство в ловле зверей имеет. Каждый день с добычей приходит: либо с волком, либо с кабаном.

Волков подошел к Брунхильде, обнял и поцеловал два раза в щеки. По-братски. А то все смотрят вокруг.

– Господи, да как вы долго! Я жду-жду, а вас все нет, граф уже письмо прислал, напоминает, что турнир начнется через три дня, а вас нет. А я и не знаю, куда писать вам! – щебетала красавица.

Она за руку привела его к столу, усадила и стала ему тарелки ставить. Сама украдкой его по волосам погладит или подойдет, сядет рядом, руку ему поцелует, тут же вскочит и за другой тарелкой отправился. И болтает, и болтает:

– А я танцы разучила, господин Пануччи все танцы знает, ах, какие это удивительные танцы! Я так хочу потанцевать. Вот, к примеру, павана, ах, какой благородный танец! Кавалер даму даже за руку не возьмет за весь танец, только к рукаву платья может прикасаться, а дама так даже и не поглядит на кавалера. Только под конец они могут чуть-чуть пальцами прикоснуться. Не то что в деревнях, где парни так и норовят девицу за зад схватить, а некоторые охальники так и за передок щипают, и такое бывает. Их с танцев старики взашей гонят.