Рыцарь с железным клювом

Вслед за хозяином замка все вошли в дом, названный директором дворцом. Через просторную, но полутемную прихожую, освещенную лишь несколькими бронзовыми бра, они пошли по узкой и довольно крутой лестнице наверх, и никаких признаков проживания здесь людей невозможно было обнаружить. Лестница освещалась теми же тусклыми бра, была холодной, от кирпичных стен тянуло сыростью. Шаги идущих громко и очень звонко повторяло эхо, точно люди шли не по каменным ступеням, а по туго натянутым струнам.

На какой этаж они поднялись, Володя не знал, но вскоре они оказались в полутемном коридоре и пошли налево. Петрусь Иваныч теперь молчал, хотя всем было явно не по себе в этом замке, и Володя в душе даже разозлился на него: «Вот, на улице болтал, как попугай, а в склепе этом замолчал. Нашел время!» И тут директор заговорил:

— У нас здесь не всегда так темно. Просто иногда подстанция слабое напряжение дает. Экономят они, что ли? Впрочем, я уверен, что пятьсот лет назад факелы, освещавшие эти коридоры, давали не больше света. Вам нравится полумрак, Виктория Сергеевна?

— Не очень, — честно ответила мама.

— Что делать, что делать! — со вздохом вымолвил Петрусь Иваныч. — С этим вам придется мириться. Впрочем, я дам вам план замка, и вы без труда и без света, ха-ха! — научитесь разыскивать свои апартаменты.

Да, без плана здесь на самом деле было сложно разобраться — настоящий лабиринт! Несколько раз они поворачивали то вправо, то влево, идя под мрачными кирпичными сводами. На стенах то здесь, то там висели алебарды, боевые топоры, мечи. Кое-где стены были прорезаны узкими амбразурами, но через эти узкие щели свет едва ли проникал даже днем, а ведь время сейчас было позднее.

— Поднимались мы, как вы заметили, по лестнице дворца, прошли его коридорами, а теперь проникли в северную стену замка, — пояснил дорогой Петрусь Иваныч. — Теперь по галерее идем к северо-восточной башне, где у нас оборудован отель, даже проведен водопровод, правда, пока одна холодная вода течет. Но в подвале замка мы для сотрудников сауну устроили. Можете посещать это милое заведение хоть каждый день.

— Да, с комфортом вы живете! — поразилась мама.

Польщенный директор скромно отвечал:

— А без комфорта — никуда сейчас. Мы ведь с прицелом на туристов устраиваемся, даже иностранных туристов, избалованных, придирчивых неженок.

— Ну что ж, а пока мы у вас понежимся, — рассмеялась мама, а Петрусь Иваныч почтительно сказал:

— Я сделаю все для того, чтобы ваша командировка походила на отдых где-нибудь в Германии. Да вот мы и пришли — сейчас вы сами убедитесь в справедливости моих слов.

По узкой галерее стены они пришли в квадратное помещение, где на каждой из четырех сторон располагались по две двери. Бронзовые бра горели и здесь. Перекрещенные алебарды заполняли свободное пространство стен.

— Это башня? — спросил восхищенный Володя.

— Ты бесконечно прав, дорогой, — как-то возвышенно произнес Петрусь Иваныч. — Северо-восточная, вся отданная под отель. Теперь я у вас спрошу: на какую из четырех сторон света вы бы желали иметь вид? Порекомендую западные комнаты. — И директор показал рукой на двери. — Здесь солнца хоть и поменьше днем, зато из окон открывается прелестный вид на реку, поля и лес. Пейзаж в стиле Констебля. Не откажетесь ли пройти в свои апартаменты?

Мама, Володя и Иринка, пораженные приемом, промолчали в знак согласия, а Петрусь Иваныч, поставив чемоданы на пол, вынул из кармана два ключа, больших, с затейливыми бородками, сказал с вежливой улыбкой:

— Вот ключи от двух комнат. Вы, Виктория Сергеевна, с Володей будете жить вот в этом номере, а Ирочка — в соседнем. Все необходимое для быта вы найдете в номерах. Располагайтесь, а ровно через час я к вам приду, чтобы отвести в наш общий зал, так сказать, кают-компанию. Ключи вы будете хранить у себя и постарайтесь их не потерять. Итак, до встречи через час.

И Петрусь Иваныч, раскланявшись, ушел, а Володя толкнул тяжелую, обитую коваными полосами дверь, не забыв перед этим сказать Иринке: «А ну-ка, загляни к себе — потом расскажешь, как устроилась», но совершенно упустив из виду то, что девочке придется тащить свой чемодан самой.

Свет в номере горел так же тускло, как и в коридорах замка, но все-таки полумрак не помешал Володе и маме увидеть, что их номер имел сводчатый потолок, а стены — деревянную резную обивку. Мебель была сделана под старину, висели несколько картин в дорогих рамах, и тяжелые гардины мягкими складками ниспадали по краям высокого стрельчатого окна.

— Ну, как тебе? — спросил Володя у мамы, устало опустившейся в кресло, современное и удобное, несколько разрушавшее, правда, готический замковый стиль.

— Шикарно! Потрясающе! — тихо произнесла восхищенная мама. — Никогда не думала, что меня будут принимать, как, по крайней мере, баронессу.

— А почему бы и нет? — пожал плечами Володя, смело рассматривавший все убранство «апартаментов». — Ты что же, не стоишь его? Жаль только, что папка не видит. Почему ты не уговорила его поехать с нами? У них тут, видишь, работы полным-полно — все бы здесь переворочал.