Рыцарь Шато д’Ор

Надо сказать, что кавалер Бертран де Фонтенель и его помощник латник Роже в тот самый момент, когда Марта собиралась покинуть землянку, все еще находились на левом берегу реки. «Как же так! — спросит читатель. — Ведь они уже давно покинули дом бортника. Куда же они пропали?»

А пропадали они в болоте. Пока было светло, воины легко ориентировались по зарубкам на стволах деревьев. Но едва стемнело, идти стало труднее. Де Фонтенель и Роже вместе с носилками, на которых лежала бочка с ядом, ощупью пробирались по гиблому месту. В конце концов они забрели в такое место, где топь окружала их со всех сторон. Повсюду была чавкающая, топкая трясина…

— Господи, помилуй меня, грешного! — крестился Роже. — Место-то какое нечистое, а, мессир Бертран!

— Не ной! — проворчал мессир Бертран, хотя и он не знал, как выбраться из болота.

— Это, мессир, не иначе бортник Клаус… — прошептал Роже. — Не по-доброму мы с ним, не по-доброму… Вот он и наколдовал…

— Замолчи, дурень! — вздрогнув от страха, пробормотал кавалер. — Сами сбились… Мы ему так всыпали, что колдовать ему сейчас трудно… Да и не колдун он…

— Колдовать-то и в чулане сидя можно, — ныл Роже. — Нашепчет слова, плюнет, да и все тут…

— Ежели б так просто! — вздохнул Бертран. — Сказал бы слово, плюнул — и прямо перед виконтом бы оказался… С бочкой вместе, конечно.

— Я слов не знаю, — вздохнул Роже. — А без слов не поплюешь…

— Ну и помалкивай тогда! Думай лучше, как отсюда выбраться.

В траве что-то шелестело, в воде булькало, пузырилось… Какие-то тени шевелились над болотом, крутились, мельтешили…

— Духи! — Роже перекрестился. — Пропали мы! Молиться надо!

— Эй, кто там! — гаркнул де Фонтенель. — Стрелу пущу!

— Ущ-у-у-у! — разнеслось эхо по болоту.

— Тьфу! — Мессир Бертран сплюнул в болото. — Надо же, какая дрянь! До рассвета не вылезем отсюда… Зачем мы это тащим?..

— Верно, — не понял начальника Роже. — Яд нас здесь держит! В нем все дело! В болото его, мессир! В болото!

— Я тебе покажу «в болото»! — рявкнул рыцарь. — Я тебя самого в болото отправлю! Зачем мы герцогу нужны без яда?!

— Да вы же сами сказали…

— Что я сказал, дурак? Я сказал, что нас без этой бочки и не ждут, понял? Завтра с утра бой будет, а если мы с этим ядом тут до утра просидим, так нам и приходить уж незачем, даже с ядом! Виконт нам с тобой головы отрубит за измену! На кол насадят, понял? Вперед надо идти!

Разъяренный Бертран сам закатил бочку на носилки.

— Впереди пойдешь! — приказал он. — А провалишься — туда тебе и дорога, подлый трус!

Роже топтался на месте. Мессир Бертран налег на колья и стал подталкивать своего подчиненного. Тот упирался, но рыцарь был сильнее… Роже нерешительно ступил на хлюпающую, зыбкую, как пенка на молоке, поверхность болота и сделал первый шаг. Потом еще один шаг и еще один. Бертран шел за ним. Теперь они уже оба шагали по трясине, колыхавшейся под их шагами и грозившей разверзнуться. Шаг, еще шаг… Они отдалились от кочки и, провались они теперь — спасти их не смогло бы и чудо. Роже шел, делая такие короткие шаги, что Бертран то и дело упирался животом в бочку и чертыхался. Но иначе идти было нельзя, и приходилось мириться с такой черепашьей скоростью… Они шли к темной стене леса, шли наобум. Тем временем на небе появилась луна и стало светлее. Бертран знал, что, если он не доставит яд ко времени, все оправдания будут бесполезны: виконт де Легран дю Буа Курбе слыл человеком на редкость суровым. Если человеку говорилось, что дю Буа Курбе им недоволен, он мог спокойно заказывать себе гроб и саван. Однако тот же мессир де Легран дю Буа Курбе был на редкость необязателен, когда речь шла о наградах. Если обещали кому-нибудь баронский титул, то это еще не означало, что завтра его не казнят. А мессир Бертран более всего дорожил собственной жизнью и поэтому стремился любой ценой исполнить приказ. Он готов был ради этого утопить и Роже, хотя тот считался его любимчиком.