Рыцарь Шестопер. Новый дом

– Только не надо нам указывать, что и как делать! Тем более будучи простым рыцарем! Или тебе вскружили голову известность и слава? – Гонта так зло взглянул на Грина, что тот враз утратил весь пыл спорщика. – Лучше подробно расскажи, как ты сумел обнаружить эту иглу у себя в одежде.

Пришлось описать события обоих вечеров, указав на схожесть моментов и ощущений, а потом логически обосновать свои поступки.

Светлый волхв как раз закончил свои исследования:

– Сомнений нет, на игле остатки ауры дочери графа Ферро. Вкупе с чистосердечным признанием ее виновность и преступность замыслов становятся несомненными. Поэтому предлагаю поместить пленницу на самый нижний тюремный уровень. Пусть хоть немножко пострадает из-за своего подлого поведения.

Молодой князь кивнул, специально не глядя в сторону матери. Маршал тоже позволил себе подобное согласие. Тогда как остальные присутствующие не спешили выразить свою точку зрения, ожидая, что скажет недовольно поджавшая губы Рагнара. И та сказала:

– Я против такого наказания. Достаточно для нее домашнего ареста в одной из башен. Тем более что окончательный приговор ей будет выносить его величество Хорфагер.

– Отчего так негуманно? – ерничая, спросил Гонта. – Лучше уж вообще ее отпустить. Пусть дальше гадостями занимается и травит всех подряд.

– Она – дочь графа!

– И что это меняет? И как бы ты отреагировала на попытку отравления твоего сына? Почему-то уверен, что эта «дочь графа» была бы к данной минуте удушена прямо в тюремной камере.

Удар пришелся в самое болезненное место пожилой княгини. Ее чуть инфаркт не хватил. Но закатывать глаза и падать в обморок она не стала, а затеяла ожесточенную перепалку с колдуном. Точнее, скандал.

О рыцаре забыли, и он, повинуясь взмаху руки князя, послушно присел в уголке. При этом весьма удачно оказался за спиной баннерета Молнара, к которому и поспешил обратиться с вопросом:

– И часто такие споры возникают?

– Когда как, – ответил Айзек, почти не раскрывая рта и не оборачиваясь к собеседнику. – Но в этот раз повод особый… кажется, надолго.

– А что делают в приемной монголы? Точнее, на что жаловаться пришли к князю?

– Леший их знает, чего хотят. Мы тут решили вначале утрясти все наши проблемы, договориться по пленным, а уж потом князь даст им аудиенцию. Но ты мне лучше скажи: что думаешь о попытке тебя отравить? С чем это связано и кто может за этим стоять?

– Нашел у кого спрашивать! – поразился рыцарь. – Как может песчинка судить о буре?

– Тем не менее ты хорошо в политике разбираешься, – констатировал баннерет. – Мог бы и сделать должные выводы. Правда, ты последних новостей из столицы не знаешь, да и с предпоследними вряд ли знаком.

– А что случилось-то?

– Долго пересказывать… О! Сейчас как раз приступят к обсуждению. Сиди тихо и не высовывайся!

Спорщики так и не пришли к консенсусу, но хорошо хоть поняли, что переубедить им друг друга не удастся. Поэтому Рагнара первой резко сменила тему разговора:

– И надо решать с этими монголами. Мне кажется, что после неудачи в столице они начнут мутить воду в княжествах. В том числе и в нашем. Денег у них в избытке, терпения и хитрости не занимать, и не удивлюсь, если вместо одного уничтоженного нами разбойничьего логова римских католиков азиаты устроили целых три.

– В этом плане у нас все под контролем, – попытался заверить маршал. – Их прибывшие силы учтены и фиксируются постоянно. Выявлены наверняка все их торговые посредники и работающие на них купцы. Если что, накроем всех и сразу.

– Ой ли? – засомневалась княгиня, не растратившая и половины своего желания спорить. – Вы и про римских католиков раньше утверждали, что их в княжестве не существует. А они бесчинствовали похлеще беглых каторжан из Варяжского царства! Спасибо этому везунчику Шестоперу, что мы караван этих оборотней в последний момент захватили. А то бы так и остались нераскрытыми сотни смертей и прочие кровавые преступления. Про змей-предателей, которых развелось у нас в палатах, мне вообще вспоминать страшно. Только за их раскрытие и уничтожение Грину надо при жизни памятник поставить.

Наверное, впервые Василий подумал о властной тетке с симпатией: «В принципе она вполне справедлива. И порой умеет подметить главное».

Из дальнейших пререканий и обсуждений он понял, что противоборствующие группировки знати создали в Слуцке довольно напряженную обстановку. Повод для конфронтации – возможный союз с Золотой Ордой. Одни с пеной у рта доказывали, что он выгоден королевству, другие с не меньшим энтузиазмом призывали гнать азиатов в шею и не слушать их ядовитые речи. Причем обе группировки в последнее время резко активизировали свои действия.

Тогда как третья сила – король и его ближайшие сторонники заняли выжидательную позицию. Словно никак не могли решить, на чью сторону встать в споре. Даже появились слухи, что Хорфагер все-таки склоняется в симпатиях к монголам. Что особенно нервировало и злило местные власти.