Рыцарь Стальное Сердце

Сэм читал и вычеркивал особо пафосные места, типа, «нужными, полезными, равными другим членам общества» и прочую патриотическую ахинею. Он прекрасно помнил как в больнице, нисколько не стесняясь его присутствия и присутствия родителей, говорили, что он умрет и советовали подумать о новом ребенке. Помнил, как вся их семья сражалась за право быть зачисленным в школу, а позже в университет. Покупка кокона была сравнима с покупкой нового мерседеса, его ежегодное обслуживание тоже стоило недешево. А сколько Сэм, Линда и Сара боролись за пандусы и съезды с тротуаров. Чего им стоило добиться персональной пенсии от государства. И пенсию они получали копеечную, живи они одни, так ее не хватило бы даже на ежемесячную аренду жилья. О, нет, Сэм хорошо на себе прочувствовал, что значит быть не таким как все, но при этом в глазах государства оставаться обыкновенным налогоплательщиком без льгот и какой-либо помощи. «Отверженные, униженные и оскорбленные» — вот самые лучшие слова для людей подобных Сэму и для него самого. Если бы не помощь родителей (в свое время), если бы не отец и его деньги, гнить бы Сэму давным-давно в земле.

Отец… и Сэм заплакал. Год назад не стало Боба Миллера. Он управлял небольшим банком, поэтому семья имела все необходимое, поэтому удалось купить кокон и выучить Сэма всему, чему он хотел выучиться. У отца обнаружили сразу рак легких и рак крови. Врачи развели руками, мол де раньше надо было обращаться, а теперь только полиативная помощь, никакая операция, никакая химия и лучевая терапия старшему Миллеру уже не поможет. Боб к надвигающейся смерти относился просто: он продолжал, пока мог, ходить на работу, он написал завещание и заранее подписал все необходимые документы, чтобы семья без проблем смогла вступить в наследство. До последнего заботился о сыне, подарил ему свои часы, которые не снимал сорок лет, просил почаще вспоминать о матери, ведь «старушке», так ласково Боб называл Джину, будет теперь не легко. «Старушка» Джина, обливаясь слезами, бегала из одной больницы в другую с просьбой помочь ее мужу. Она пригласила на консилиум несколько техасских профессоров-онкологов. Но те, когда получили анализы и выписки из истории болезни Боба Миллера, отказались приехать, потому что Боб действительно был безнадежен. Сэм несколько раз приезжал из Далласа во Фреско, чтобы повидаться с отцом. Больших денег стоили такие поездки, если учесть, что кокон надо было возить с собой повсюду. Сэм, как ему не было страшно спрашивать, все-таки задал несколько вопросов.

— Отец, — спросил он первым делом, — ты знаешь, что… что… что ты умираешь?

— Да, малыш, — ответил Боб без всякой грусти, — знаю.

— Ты боишься ее, ну, ты понял о ком я?

— Вот еще. Пусть она меня боится, ведь я так просто не дамся ей… Боб улыбнулся и погрозил смерти кулаком.

— Пап, — это был самый главный вопрос, — ты на меня не сердишься? Я был хорошим сыном?

— Мой мальчик, — Боб в тот вечер был очень оживленным, постоянно приподнимался с постели. — Ты самый прекрасный сын на свете. Я счастлив говорить тебе «сынок» и слышать в ответ «да, папа». Мы прожили отличную жизнь. Мы с тобой друзья, а это большая редкость.

— Я люблю тебя, папка, — Сэм заплакал.

— Я люблю тебя, Сэм, — Боб не плакал и не замечал, или делал вид, что не замечает слёз сына. — Слушай, Сэм, а ты помнишь нашего Джинджера? — Помню.

— Классный был пёс. Интересно, я увижу его там? Как думаешь?

Сэм не мог удержаться и пошутил: — Он часто хулиганил и, наверняка, сейчас в аду. А ты окажешься в раю, я уверен.

— Ну это мы еще посмотрим, кто где окажется. Нет, мне бы очень хотелось увидеть его смешную морду.

— И мне бы тоже.

И Сэм с отцом начали вспоминать все проделки песика. Во время их разговора болезнь, а за ней и смерть, отступили. Жизнь — сильная штука; оба, Боб и Сэм, знали толк в жизни, поэтому никогда или почти никогда не грустили, предпочитая действовать, даже если не видели перспектив. Когда отца не стало, Сэм ненадолго задумался о том, что и его когда-нибудь запихнут в чёртов ящик и закопают, и он больше ничего никогда не увидит, не услышит, не почувствует. «Ну так это не сейчас, — порадовался за себя Сэм, — сейчас-то я живой и обязан делать то, к чему меня призвала Высшая Сила, то есть заниматься проблемами клиентов». Да, занимаясь другими людьми, Сэм совершенно забывал о собственных проблемах, тем более о какой-то там далекой смерти.

Чуть раньше, чем Боб отправился в мир иной, там оказался добрый доктор Робинсон. Доктор умер от сердечного приступа ночью, после него осталась богатая практика и доброе имя, такое доброе, что даже мы узнали о нем спустя много десятков лет.

Сэм, хвала Создателю на здоровье не жаловался. С развитием технологий ему чего только не предлагали: и экзоскелет, и чип в мозг, чтобы управлять гаджетами, и новые модели коконов, но он на все предложения отвечал руганью.

— Я, — говорил, — хочу остаться человеком, я не хочу превратится в робокопа или Дартвейдера. Отвяжитесь от меня. Ставьте эксперименты на других, а мне и так хорошо.