Рыцарь страха и упрека

Она очень хорошо разбиралась и в людях, и в мотивах их поступков, такой у нее был природный дар. Он распространялся и на удивительную способность понимать окружающих, найти нужное слово в нужный момент. Именно это качество и привлекло в свое время Антона, и он, высокий, спортивный, очень интересный внешне парень, потянулся к неброской серенькой мышке Леночке, которая как никто умела его понять и с которой ему всегда было уютно и спокойно.

— Я понимаю, ты теперь себе места не находишь, — продолжила она, — с одной стороны, это даже и хорошо — это как-то оттеснит твои страдания. Но ты ведь не детектив, Антон, у тебя нет ни опыта, ни возможностей, чтобы самостоятельно выяснить, что случилось с Пашей. Ты будешь метаться, но едва ли хоть на шаг приблизишься к истине. И начнешь испытывать чувство неудовлетворенности, а может быть, даже вины перед памятью брата из-за того, что ты не смог найти его убийцу. Разве не так? Может быть, лучше, если все будут заниматься своим делом: сыщики искать преступника, а ты оплакивать смерть брата. Это логично и правильно, я думаю.

— Лен, ты права, конечно, я с тобой не спорю, — ответил Антон, как всегда, отдавая должное логике жены. — Но я не очень-то верю в то, что следствию удастся установить истину. Вернее, я вообще в это не верю.

— Почему? — удивилась Лена. — Следователь бестолковый? Странно, я думала, что если убит полицейский, да еще и в чине подполковника, то дело обязательно будет на каком-нибудь особом контроле, и расследовать его будут лучшие специалисты.

— Да так все и есть, — согласился Антон, — в группу включили наверняка лучших оперов, а следователь там вообще «звезда», очень опытный, я много о нем слышал, фамилию Поповкин в юридических кругах все знают. Я не в нем сомневаюсь. Как бы тебе это объяснить…

Антон замешкался, наморщил лоб, скривился, подбирая правильные слова. Лена его опередила:

— Ты считаешь, что убийство Павла связано с его служебной деятельностью? — предположила она. — Что он где-то в чем-то оказался нечистоплотен? И это обязательно будут скрывать от следствия, чтобы не вытянуть наружу чего-то еще?

— Ну, в общем-то, да, — кивнул Антон. — И да, и нет. Я думаю, что это как-то может быть связано с его служебным положением, но не напрямую. Как бы тебе это все объяснить?

— Антон, ну я же не маленькая, — обиделась Лена. — Что я, по-твоему, ничего не вижу и ничего не понимаю? Ты живешь не на свою зарплату, это очевидно, а уж Павел — так и вообще говорить нечего. Понятно, что он свое служебное положение использовал. И это его не красило. И я понимаю, что Павел в своей системе даже шевельнуться бы не мог, если бы не был частью этой системы. Он делал то, что ему разрешали, то, что делали и другие, такие же, как он. И теперь никому не выгодно, чтобы все их дела выплыли на поверхность. Поэтому ты считаешь, что следствию никто не будет помогать искать убийцу. Правильно теперь я тебя поняла?

— Только отчасти, — ответил Антон. — Если бы дело было в его служебных делах, то так и было бы. Но я не думаю, что убийство связано с его службой. Понимаешь, Павел был очень хитрым, ты сама это знаешь, и очень предусмотрительным. Да, у него в последнее время случались какие-то странности, он выкидывал какие-то фортели, но на службе-то он вел себя иначе. Он соблюдал осторожность. Он мог накуролесить в жизни, но не на работе. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула Лена.

— Я думаю, что следствию действительно будет трудно, — продолжал Антон. — В ГУВД будут показывать идеальную картину, там все будет сверкать. Но если Павла убили не по рабочим мотивам, то и тут следствию помогать вряд ли кто станет. Вот я, например, стану?

— Ну и… — подбодрила его жена, — станешь?

— Нет, Ленуся, не стану, — сказал Антон и допил свой коктейль. — И от этого мне еще хуже.

Антон вздохнул, поднялся, прошелся по кухне, потом встал напротив жены.

— Мне вчера сказали, кто нашел тело, — пытался объяснить он. — Сосед. Я сначала не придал значения — мало ли какой сосед? А потом как обухом по голове шарахнуло. Кто у Пашки теперь ближайший сосед-то? Генка Барсуков. Я спросил — они подтвердили, что Барсуков нашел тело.

Антон разволновался еще сильнее, снова полез в холодильник, опять развел себе коктейль.

— Ты прости, Ален, просто сейчас очень трудно, — оправдательным тоном произнес он.

Жена кивнула, ничего, мол, страшного. Антон не был трезвенником, пил регулярно, но никогда не напивался не то что до свинского, а даже вообще до заметного состояния опьянения. Высокому и крепкому, ему было нужно очень много, чтобы напиться. А очень много он не пил. Если и бывало, то нечасто.

Лена быстрыми движениями вынула из буфета тарелку, положила на нее большой кусок холодца, смазала его майонезом, присовокупила к этому два домашних пирожка с печенкой. От таких яств Антон никогда еще не отказывался. Если уж ему в такой ситуации надо выпить, то пусть сделает это хотя бы не на голодный желудок.