Рыцарь Теней

– Как она здесь оказалась? – спросил Юрт, подходя и пиная руку.

Та дернулась, так что стало видно – она не просто лежит, а скорее торчит изо льда. После того как Юрт ее пнул, она еще несколько секунд судорожно сжималась и разжималась. Потом я заметил еще одну, чуть дальше, а рядом, похоже, ногу. Еще дальше – плечо с рукой, ладонь…

– Людоедский морозильник, – предположил я.

Юрт хохотнул.

– Значит, вы оба мертвы, – произнес Борель.

– Отнюдь, – отвечал я. – Я – настоящий. Так, забрел мимоходом по пути в куда более приятное место.

– А Юрт?

– Юрт – любопытный феномен, как физически, так к теологически. Ему повезло странным образом раздвоиться.

– Не скажу, что считаю это везением, – заметил Юрт, – но, учитывая альтернативу, все-таки рад, что оказался здесь.

– Вот пример позитивного мышления, которое столько лет творило во Дворе чудеса, – сказал я.

Юрт снова хохотнул.

Я услышал металлический свист, который так просто не забывается. Если Борель хочет проткнуть меня сзади, я все равно не успею вытащить меч, обернуться и парировать. С другой стороны, он всегда гордился, что убивает с соблюдением всех тонкостей этикета. Он фехтовал честно, потому что знал свою непобедимость. Поддерживал репутацию. Я тут же поднял обе руки, как будто он хочет напасть на меня сзади, – нарочно, чтоб ему досадить.

«Оставайся невидимой, Фракир. Как только я обернусь и взмахну рукой – отцепляйся. Долетишь, ухватишься и ползи к шее. А там ты уж знаешь, что делать.»

«Хорошо, начальник,» – отвечала она.

– Обнажи клинок и поворачивайся, Мерль.

– Ты как-то неспортивно себя ведешь, Борель.

– Ты смеешь обвинять меня в нарушении правил?!

– Трудно сказать, я же не вижу, что ты задумал, – отвечал я.

– Тогда обнажи оружие и повернись.

– Я поворачиваюсь, но оружия не трогаю.

Я быстро повернулся, взмахнул рукой, почувствовал, как соскользнула Фракир. И тут ноги мои поехали. Я слишком резво повернулся на гладком льду. В падении я видел, как ко мне метнулась темная тень. Когда я поднял глаза, передо мной – дюймах в шести от правого глаза – было острие Борелева меча.

– Вставай медленно, – сказал он.

Я подчинился.

– Вытаскивай оружие.

– А если я откажусь? – спросил я, чтобы протянуть время.

– Тем самым ты докажешь, что недостоин называться джентльменом, и я поступлю соответственно.

– То есть все равно на меня нападешь?

– Правила это позволяют, – ответил он.

– Подавись своими правилами! – Я поставил правую ногу за левую, отпрыгнул, вытащил клинок и закрылся.

Он настиг меня в одно мгновение. Я продолжал отступать за ледяную глыбу, из-за которой он вышел. Мне совсем не улыбалось состязаться с ним в мастерстве, особенно теперь, когда я почувствовал его прыть. Отступая, парировать было легче. Клинок, впрочем, казался каким-то непривычным, и я быстро глянул на него, чтобы понять причину. Это был не мой клинок.

Дрожащий свет тропы, отраженный от льда, вспыхивал на спиральной гравировке. Я знал лишь один такой клинок и видел его совсем недавно в руке, вполне возможно, отцовской. Передо мною мелькал Грейсвандир. Я улыбнулся. Какая ирония! Это самое оружие сразило настоящего лорда Бореля.

– Ты смеешься над своей трусостью? – спросил тот. – Стой и сражайся, подлец!

Словно в ответ на его слова меня что-то остановило. Впрочем, пока я глядел на свои ноги, острие не пронзило меня насквозь, поскольку, судя по выражению Борелева лица, с ним случилось нечто подобное.

Торчащие изо льда руки крепко держали нас за щиколотки. Теперь был черед Бореля улыбаться. Он не мог больше наступать, но и я не мог сделать ни шага назад. А значит…

Он сделал выпад, я парировал из четвертой позиции, атаковал из шестой. Он закрылся. Сделал ложный выпад. Снова кварте и новый выпад. Ответный удар. Применить сиксте… нет, это обманный ответ. Поймать его в четвертой. Финт. Снова финт. Укол…

Что-то белое и твердое пролетело над его плечом и угодило мне в лоб. Я отклонился назад, но не упал – руки держали крепко. Впрочем, хорошо, что так вышло, – не то он пропорол бы мне печенку. Инстинктивно – или по волшебству, которое, я слышал, обитает в Грейсвандире, – я выбросил руку вперед как раз тогда, когда мои колени подогнулись. На клинок я не смотрел, но почувствовал, как он входит во что-то упругое. Борель удивленно фыркнул и чертыхнулся. Юрт тоже ругнулся. Его я не видел, он стоял сбоку, вне моего поля зрения.

Впереди что-то вспыхнуло. Я напружинил колени, устоял, отбил удар, чуть не снесший мне голову, и начал выпрямляться. Оказывается, я царапнул Борелю плечо, и теперь из раны водопадом хлестало пламя. Тело его начало светиться, контуры ног расплывались.

– Ты одолел меня не умением! – вскричал он.

Я пожал плечами.

– А это и не зимние Олимпийские игры, – сказал я.

Он перехватил эфес, занес руку к плечу и бросил в меня клинок – как раз перед тем, как рассыпаться фонтаном искр и растаять в небе.

Я отбил клинок, и он упал левее, до половины вонзился в лед и остался стоять, дрожа, – такой себе скандинавский перепев артуровской легенды. Юрт подбежал ко мне, пинками заставил руки выпустить мои щиколотки и сощурился на мой лоб.