Рыцарь тьмы (ЛП)

У Вэриана перехватило дыхание, когда он понял, куда направляется ее рука… прямо к его набухшему члену. Он дернулся в ожидании, но как раз в тот момент, когда она хотела прикоснуться к нему, он схватил ее за запястье и отдернул руку, хотя на самом деле ему хотелось засунуть ее к себе в штаны и позволить ей гладить его, пока он снова не обретет покой.

Девушка испуганно посмотрела на него.

— Я хотела бы знать, как… — Ее голос затих, как будто она была слишком смущена, чтобы закончить.

Это было все, чего он хотел. Чувствовать, как ее рука ласкает его. Чувствовать, как ее мягкая ладонь обхватывает его. Но он не мог. Взять ее было бы величайшей глупостью, и он знал это.

Он не мог доверять ей, и он чертовски уверен, что не доверял себе. Ему нравилось жить своей жизнью, свободной от сложностей и эмоций. Это был единственный известный ему способ пережить бесконечные дни. И он был слишком тверд в своих убеждениях, чтобы менять их сейчас.

— Прости, любовь моя. Я не сплю со знакомыми женщинами. Никогда.

Она напряглась так сильно, что он действительно почувствовал это до самого запястья.

— Что прости? — Она вырвала свою руку из его хватки.

— Это слишком сложно. У знакомых есть ожидания.

— Значит, ты предпочел бы иметь близость с незнакомкой?

Он кивнул.

— Они не возражают, когда ты встаешь и уходишь после этого, и не ожидают ничего большего, чем оргазм или два.

Она скривила лицо в отвращении.

— Ты настоящий Адони.

Он не мог бы оскорбиться сильнее, если бы она дала ему пощечину, но он лучше даст себя выпотрошить, прежде чем даст ей это понять. Кроме того, она говорила лишь правду. Он был сыном своей матери.

— Да.

Она отстранилась, яростно сверкнув на него глазами.

— Тогда ты заслуживаешь страданий.

— Мне все об этом говорят.

Меревин почувствовала, как ее желудок сжался от боли, которую она услышала в его голосе, и мгновенно пожалела о своем резком тоне и словах.

— Вэриан…

— Все в порядке, — сказал он, вставая и отходя от нее. — Я знаю, кто я такой, и меня это устраивает.

Его тон говорил об обратном.

— Вэриан, пожалуйста. Я не имела в виду то, что сказала.

— Конечно, нет, — ехидно произнес он. — Никто никогда этого не имеет в виду. Люди всегда говорят, не подумав. Но удивительно, сколько вреда могут нанести необдуманные слова, не так ли?

И тогда она поняла… он говорил не о ней. Он говорил о своих последних словах, обращенных к Элейн.

— Она умерла не из-за тебя.

Он повернулся к ней лицом. Пламя отражалось в его глазах, а длинные волосы скрывали от нее большую часть его черт.

— Что?

Она была слишком дерзка с ним, и, более того, предала доверие, которое Блэйз ей оказал. Ей не следовало ничего говорить, но раз уж она зашла так далеко, то придется заканчивать все это.

— Элейн. Блэйз рассказал мне, что произошло в ту ночь, когда она умерла. Это была не твоя вина.

Он посмотрел в сторону Блэйза, где мирно спал мэндрейк.

— Ну что, красавчик Джим Дэнди Браун, разве не мило со стороны старика мэндрейка было раскрывать рот? Что еще он тебе рассказал?

Меревин была ошеломлена его враждебностью. Она хотела солгать, но затем остановила себя. Он и так прошел через многое в своей жизни. Она не собиралась лгать ему вдобавок ко всему.

— Он рассказал мне о твоем прошлом. Как Ланселот и Элейн относились к тебе. В тот день, когда тебя посвятили в рыцари…

В его глазах промелькнула мука, прежде чем он скрыл ее так же эффектно, как вуаль, скрывающая их мир от мира людей.

— Ясно. А теперь ты жалеешь меня.

— Нет. — Она потянулась к нему, но он отпрянул от нее.

Она заставила себя встать у огня, хотя все, чего ей хотелось, это прикоснуться к его напряженному телу.

Когда он заговорил, его слова были безэмоциональными и пустыми.

— Мне не нужно твое сочувствие, Меревин. Мне не нужно ничье. Тебе не о чем беспокоиться. Внутри меня нет шрамов, которые нужно залечивать. Нет маленького мальчика, который нуждался бы в утешении. Я смирился со своим прошлым.

Так ли это? Несмотря на его слова, она в это не поверила.

— Тогда почему ты спишь только с незнакомками? Чего ты боишься, Вэриан?

— Что они не заткнутся, чтобы он мог поспать, — сонно проворчал Деррик с земли.

Вэриан вскинул руку, как будто хотел послать в Деррика магический заряд, но когда ничего не произошло, он выругался. Его глаза были полны гнева, он сократил расстояние между ними и холодно прошептал ей на ухо:

— Я ничего не боюсь.

Она смело встретила его взгляд, потому что знала, что эти слова были ложью.

— Значит, ты напуган, и у тебя есть шрамы.

— С чего ты взяла?

Его дыхание коснулось ее лица, когда его сила потянулась к ней. Он мог убить ее, он хотел, и все же она его не боялась.

Более того, она отказалась отступать. Вэриану нужен был кто-то, кто показал бы ему ложь, в которой он жил.

— Ничего не боиться только тот человек, который ничего не чувствует, и у которого ничего нет. Если бы не твое прошлое и страх пережить его заново, то ты бы боялся потерять то, что приобрел. Но ты ничего не приобрел за все эти столетия. Ты ни за что не держишься, потому что боишься, что, открывшись кому-то, они причинят тебе боль. Ты напуган, и у тебя есть шрамы.