Рыцарь трудного дня (ЛП)

— Камелот очень большой, — сказал рыцарь, глядя прямо перед собой. — Не разговаривай со мной. Вы просто ходячие мертвецы. Мерлин заставит вас страдать и умирать раз за разом и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить это. Потому, что именно это здесь и происходит.

— Кто-то снова распустил нюни, — сказала Сьюзи. — Позволь мне его безболезненно пристрелить, в каком-нибудь заброшенном месте, Джон, ради спасения его души.

— Это не закончиться смертью, — сказал рыцарь. — Здесь никто не остаётся мёртвым. Никто так легко не ускользает от Мерлина.

Сьюзи с надеждой посмотрела на меня, но я покачал головой. Нам всё ещё был нужен гид.

Чем дальше мы продвигались, тем ужаснее становилась внутренняя часть Замка. Камелот был местом страха, ужаса и бесконечных страданий. Полы устилала кожа — человеческие лица, лица которые можно было раздавить металлическими сапогами. На лицах всё ещё были глаза, живые и понимающие, а рты постоянно шевелились, шепча мольбы о смерти и прекращении боли.

Ещё больше лиц закрепили на стенах, глаза следили за нами, рты шевелились, но языки были вырваны. Дальше шли ряды заживо похороненных, в каменных стенах, их руки оставили торчать и они всё ещё слабо двигались. Кровоточащие органы, человеческие внутренности свисали с потолка замысловатыми картинами, сочась кровью и другими жидкостями — всё ещё функционируя, пульсируя, подёргиваясь. Я спросил о них Блейза.

— Произведения искусства, — сказал он.

Сейчас я не мог остановиться и освободить их. Их было слишком много. Мне следовало беречь силы для предстоящей битвы и надеяться, что у меня ещё будет время.

Наконец, после всех этих леденящих ужасов и жестоких унижений, мы прибыли ко Двору Камелота. И, конечно, Мерлин приберёг худшее напоследок. Перед нами стояли две огромные двери из кованой меди, покрытые глубоко выгравированными сатанинскими и богохульными узорами. Отрубленные руки и ноги сплели в бессмысленные узоры и пригвоздили к дверям.

Двери медленно открылись перед нами, и Блейз резко остановился. Мы со Сьюзи остановились и посмотрели на него.

— Разве ты не идёшь? — Я думал, ты будешь смотреть, как Мерлин делает с нами всякие гадости.

— Я знаю, что лучше не входить без приглашения, — сказал Блейз. — Он пошлёт за мной, когда того пожелает.

Я задумчиво посмотрел на медленно расширяющуюся щель между двумя дверями. — Что там, Блейз?

— Мёртвые и Проклятые.

— Ах, — сказала Сьюзи. — Я знала, что должна была одеться официально. И захватить с собой больше гранат.

— Придётся импровизировать, — сказал я. — Ну что, пойдем?

— Вперёд, — сказала Сьюзи.

— Но для начала, — сказал я, и ударил Блейза в лицо. Он отшатнулся назад, из разбитого рта хлынула кровь. Сьюзи подошла сзади и ударила его по затылку прикладом дробовика. Он наклонился вперёд, словно кланяясь мне, а я ударил его кулаком. Блейз рухнул на пол и больше не двигался.

— Не надо было вырастать болтливым маленьким говнюком, Блейз, — сказал я.

— Истинно так, — сказала Сьюзи.

Мы вместе вошли во Дворец, весело улыбаясь и высоко подняв головы. Это было огромное открытое пространство, полное тусклого, мутного, кроваво-красного света. Вонь просто валила с ног, как ни плох был внешний периметр, здесь было значительно хуже. Кровь, плоть и испражнения, но концентрированные, как будто кто-то решил сделать из этого духи.

Массивные стены были покрыты ободранными телами всех тех, кто бросал вызов Мерлину, выступал против него, или пытался изменить Мир, который он создал. Тысячи повстанцев, с содранной кожей, обнажённые блестящие, красные мышцы и расколотые кости. Приколоченные к стене, как множество трофеев, подобно множеству бабочек.

Всё ещё живые, бьющиеся в агонии, которая должна была убить их, удерживаемые на самом краю смерти магией Мерлина. Он впитывал их боль и наслаждался.

Мраморный пол был запятнан кровью, грязью и разбросанными человеческими внутренностями. Старые и новые, наваленные тут и там, или отброшенные в сторону, чтобы расчистить проходы. С высокого балочного потолка свисали массивные люстры, сплетённые из человеческих костей и хрящей, украшенные свечами вылепленными из топлёного человеческого жира. Они испускали густой едкий дым, который тяжело висел в воздухе.

Здесь стояли жаровни с раскалённым инструментом, и железные девы со свежей кровью вокруг их оснований, и всевозможные орудия пыток, подготовленные для нас. Один человек был недавно вскрыт, все его органы извлечены и отделены, прикреплены к большой обзорной доске. Его сердце всё ещё билось, лёгкие всё ещё двигались и как и все остальные — он, каким-то образом был жив.

Я знал, что это такое — во Дворе работало низкоуровневое информационное заклинание. Мерлин хотел, чтобы его гости знали, что здесь происходит. Чтобы он мог раздавить последнюю крупицу надежды, которую обречённые принесли с собой.