Рыцарь в алмазных доспехах. Принцесса и рыцарь

- А если я все-таки откажусь? – бросил я ей в спину, прилагая все возможные усилия для сдерживания ликования. – Ты примешь меры, чтобы меня посадили в тюрьму? Из которой можно будет меня вытащить и поставить на службу, как твоих взломщиков?

Возле самого выхода маленькая богиня обернулась.

- Подумаем. Пока же я буду за тобой присматривать, Хуан Шимановский!..

И вышла.

Я же как раскрыл рот, так и сидел, пока не пришел преподаватель вокала, не растормошивший и не выведший меня из состояния ступора.

* * *

Итак, у меня получилось – девочку заинтересовал. А там, как говорят, от ненависти до любви один шаг. В нашем случае речь об интересе, но разница небольшая - вслед за фразой: «Ой, какой смелый мальчик!..» - запросто могут последовать как оголтелая ненависть, так и откровенная симпатия, переходящая в нечто большое и светлое.

«А от большого и светлого, Шимановский, один шаг до постели. Причем, учитывая характер и привычку ее высочества брать всё, что захочется, очень-очень маленький шажочек…»

Я скривился, но внутренний голос в чем-то был прав: для сильной девочки «попробовать на вкус» сильного же мальчика… Деликатес! Отношения же с Себастьяном, судя по реакции самого Себастьяна, у нее далеко не безоблачны и не стоят того, чтобы отказываться ради них от мелких житейских… Деликатесов.

Впрочем, в моем случае это нежелательный сценарий. В отличие от обычного мальчика-с-улицы, мне нельзя потакать подобному стремлению ее высочества. Потому, как удержать ее после этого будет невозможно. Связь с Себастьяном своеобразна, но это связь, а не разовое приключение.

Обо всех этих сложных вещах я думал и во время занятий, и после, распеваясь с ребятами. Причем, если с преподавателями мне было хоть и трудно, но интересно, то прогон материала вылился в сплошную пытку. Крепился, держался – не хотелось парней подставлять, но шила в мешке не утаишь.

- Так, стоп! – поднял руки Карен. Музыка смолкла, в аудитории повисла тишина. – Ванюш, что случилось?

Я задумчиво покачал головой. Номер не прошел.

- Ничего. А что не так?

- Да всё не так, – нахмурился он. – Играешь хреново. Поешь на автопилоте. В облаках летаешь. Давай, соберись!

Я тяжело вздохнул, отгоняя наваждение в виде образа радужной девочки…

…Девочка. Она, конечно, виновата, внесла в моё состояние свои пять центаво (а то и все пятьдесят пять). Но в отсутствии интереса к творчеству «Алых парусов» виновата не она. Ибо будь мне близко то, что делают ребята, я зарылся бы в их проект с головой. И на такие мелочи, как короткие юбки и цветные волосы некоторых представительниц прекрасной половины человечества, плевал бы с марсианского Олимпа.

То есть, все-таки стоит рискнуть и попробовать предложить то, что пришло в голову в метро. Да, революционный проект, и, возможно, меня пошлют…

…Ну, и пусть. Я не буду заниматься тем, что не воспринимаю как своё. В таких вещах лучше не наступать на горло.

- Парни, разговор есть, - тяжелым голосом начал я. Они что-то почувствовали или прочли по лицу – нахмурились. Хан и Карен отложили инструменты, Фудзи крутанул между пальцев палочки и откинулся на спинку сидушки ударной установки.

- Слушаем! – ответил за всех Карен, как главный.

- Только выслушайте до конца, - попросил я. - Пожалуйста, это важно.

Они друг с другом переглянулись, но согласно кивнули.

- Понимаете, критиковать кого-то может любой, - продолжил я. - Для этого много ума не надо. Гораздо сложнее внести конструкт, предложить выход вместо того, что не нравится.

- То есть, тебе наши песни не нравятся, - сделал вывод Хан, отводя глаза. Понимаю, самому было бы нерадостно слышать такое.

- Я же говорю, сказать «не нравится» легко! – воскликнул я. - Заявить: «Не-е, ребята, у вас отстой! Пойду-ка я отсюда!»

- Вы хорошие парни, - продолжил я с энергией. - Мне бы не хотелось вас обижать, потому прежде, чем фыркнуть, я попытался такой конструкт придумать.

- И придумал?

- Да. Понравится вам, нет – но я честно пытался.

Из груди вырвался тяжелый вздох. Мысли же, разрозненно витавшие по просторам черепной коробки, сделали попытку собраться.

- Начнем с того, почему мне не нравятся ваши вещи. Они не плохие, и на них найдется свой слушатель, но… Играть и петь такое я не смогу.

- Почему же? – хмыкнул Карен, в котором играла обида – именно он являлся автором большинства текстов и музыки.

- Потому, что это шлак. Сопли, возведенные в степень самоцели. Такое нравится сеньоритам, сопливым и романтичным, как эти песни. Я же жесткий, энергичный; мне нужна борьба, конфронтация. Надрыв. Для вас идеальный вариант - зализанный ловелас, мечта девичьих грез со сладким голоском и эпатажем представителя голубых меньшинств. Который может мяукать и собирать залы кобылиц… Но это точно не я, парни! Поверьте!

- Да видим, что не ты, - разочарованно махнул рукой Хан. Их купили мои слова о «конструкте» и желание не обидеть, но разочарование все равно давало о себе знать. – Это всё?

Я покачал головой.