Рыцарь в алмазных доспехах (СИ)

  Но насчет "мы" он, конечно, погорячился. Задумал эту бяку он и только он. И что-то мне подсказывало, ее высочество к этой задумке не имеет никакого отношения. Это можно было понять по глазам сеньора Ромеро, по тому, как они горели. Искренним ностальгическим огнем. Он хорошо знал это музыкальное направление, и великолепно играл многие его вещи. И уж не с помощью них ли признавался в любви своей первой жене, королеве Катарине, в годы далекой и бурной молодости? Ведь что я знаю об этом человеке?

  Но то, что он внутри бунтарь, теперь знаю. А значит, есть шанс, что мы поймем друг друга, как бунтарь бунтаря.

  Я вступил. И, кажется, впервые за сегодня получил своего исполнения удовольствие. Всё наладится, всё будет хорошо!..

  We all came out to Montreaux

  On the Lake Geneva shoreline...

  ...Smoke on the water

  And fire in the sky...(zzz)

  (zzz) "Smoke On The Water", "Deep Purple"

  Глава 7. Укрощение строптивой (часть 3)

  Кажется, я что-то писал про ад? Забудьте, я вас обманул. Не из подлости, по незнанию. Ибо только когда начались ежедневные репетиции, более похожие на пытки, осознал, что наши перепалки с пацанами - ничто, детский сад. Потому, как настоящая преисподняя это нечто совершенно, совершенно иное!

  Это когда тебя дрючат, в полном смысле слова. Придираются к малейшей неточности, к малейшему сбою. Улыбнулся не так? И к этому тоже придираются!

  - Хуан, если ты собираешься выходить на сцену с таким же кислым лицом - лучше удавись. Удавись, потому, как живого тебя я достану из под земли! - заявил мне на первой репетиции дон Бернардо. И поверьте, это была самая невинная придирка.

  Начали заниматься мы поздно, часов в десять. Лимитирующим фактором выступил Хан, решавший вопрос с работой, но судя по его кислому лицу, так и не решивший. Дон Бернардо загадочно улыбался, и я понял, решить проблему после выступления он ему поможет. Причем не в первый раз.

  До полудня разучивали материал как таковой, причем ненавидеть "Дым над водой" я начал практически сразу. После прервались на перекус и приступили к прогону по партиям. Дон Бернардо знал эту вещь в совершенстве, под его направляющей рукой нужно было только успевать усваивать. Потом вновь передохнули и собрали все наработки до кучи, вместе. И, наконец, взялись за меня.

  Сил у вашего покорного слуги на тот момент почти не осталось - предыдущие этапы буквально высосали из меня все соки. Но старик Ромеро был непреклонен, и, проговаривая про себя нечто совсем нецензурное, я раз за разом выполнял, что он требовал, пытаясь на самом деле сделать так, как он говорит.

  Чем-то он напомнил мне наших сеньорин-офицеров, такой же безжалостный бескомпромиссный подход, но были и отличия. Он был всё же... Добрее. Строгий, да, но такого показного человеконенавистнечества, как в наших сеньоринах, я не чувствовал. Конечно, и они на самом деле не такие уж мегеры, со временем я это понял, но в первые месяцы обучения ТАМ ощущаешь себя брошенным среди пустыни - никто не поможет, не подскажет, все враги, а до края оной пустыни пилять и пилять. Здесь же старик помогал, не оставлял тебя наедине с проблемой: "Выпутывайся как знаешь, желаем удачи!". И это подсознательно зарядило меня в его отношении на позитив, несмотря на всю непоказную строгость.

  А еще... Еще в общении с ним я не чувствовал того подленького червячка, который грыз изнутри всё время, что находился в корпусе. Что тогда, почти год назад, что сейчас. Грыз и шептал: "Они все бабы, Хуан! Ты позволяешь командовать собой каким-то... Отверстиям!" Нет, мужской шовинизм никогда не был для меня проблемой, я изначально знал, в какой омут прыгаю, но...

  ...Но совсем без червячка не обошлось.

  Закончили мы часов в десять вечера. Еле шатаясь на ногах, я вышел на улицу, где передо мною тут же тормознула машина легкокупольного класса, из которой вылезли Сестренки, затащившие меня внутрь.

  Ехали быстро. По дороге они меня о чем-то спрашивали, что-то рассказывали, доводили до сведения последние новости. Что-то про Мишель и приказ насчет меня. Я старательно кивал и заснул прямо в салоне.

  Проснулся у себя дома. Мама уже приготовила завтрак. Мия плескалась в душе, Розита валялась на постели, расстеленной прямо на полу рядом с моим домашним терминалом и никуда, в смысле на развод, не торопилась. То есть, их ко мне прикомандировали, для наблюдения и поддержки. Что ж, неплохо!

  Вкратце рассказав обрадовавшейся новостям маме, что к чему, подождал, пока обе эти выдры прихорошатся, после чего мы вновь помчались в Школу. Именно так, с большой буквы.

  По дороге Сестренки на автопилоте пытались додремать - видно, в отличие от меня, легли поздно, шушукались с мамой. Я был не против и занялся самокопанием, раскладкой мыслей по полочкам.