Рыцарь зимы

На улочках города он познакомился с представителями некоторых профессий. Он знал теперь алхимика, кузнеца, оружейника и предсказательницу – всех их он встретил, гуляя вместе с Хасаном. Они приветствовали его как равного, и он искренне наслаждался их вниманием.

Во дворце короля ему симпатизировали рыцари-миряне вроде леди Катерины, единственной женщины-рыцаря в Иерусалиме, а также сэр Джон и другие. Они ценили его общество, поскольку Эндрю порой умудрялся блистать остроумием, к тому же, в силу его возраста, они чувствовали себя вправе опекать юношу. Король Балдуин привязался к нему, потому что молодые люди были одного возраста и обладали схожим складом ума, подшучивали над одними и теми же дворянами – словом, столько же общего, сколько у любых двоих юношей. Они создали собственный клуб для двоих, обмениваясь пикантными историями (разумеется, выдуманными от начала до конца) и втайне от старших ругаясь неприличными словами, которые привели бы всех в негодование. В конце концов, они совсем недавно простились с детством.

Одо де Сент-Аман относился к Эндрю с отстраненной суровостью и начал придумывать для него различные неприятные поручения.

Сначала юноша отправлялся вместе со старшими рыцарями в походы на крепости сарацин или их караваны, иногда на поиски вождей враждебных племен, в ходе которых отряды нередко уничтожали их лагеря. Но Эндрю, твердо намеренный найти себе место в мире тамплиеров, оказался настолько бесстрашным в бою, что его вскоре прозвали новым Александром, великим воином времен древних греков, начавшим покорять другие народы и страны еще юношей.

Таким образом, со временем старшие рыцари начали полагаться на Эндрю в пути. Они быстро узнали, что молодой воин способен найти дорогу даже в самом густом лесу и бескрайней пустыне. Он пересекал горные районы, не боясь заблудиться. Когда дела у отряда шли неважно, Эндрю оставлял их и уходил в пустыню, чтобы спросить совета у «ангела», а затем возвращался и уводил своих людей прочь от опасности. Как-то раз их отряд дошел до самого Египта, и наверняка молодой тамплиер дернул бы за бороду самого Саладина, если бы султан уже не отправился в поход.

Одо оставалось только диву даваться тому, что юноша так быстро завоевал популярность в рядах тамплиеров и в королевском замке. Он, прищурившись, смотрел на Эндрю, вернувшегося из очередного похода, в белой накидке, усеянной брызгами и пятнами крови, с вмятинами в прекрасных доспехах. Ему в очередной раз рассказывали о том, как юноша спас жизнь тому или иному рыцарю, не думая о собственной жизни. Эти истории непременно произвели бы впечатление на магистра, не начни он задумываться о том, откуда у юноши такие способности.

Где он черпает отвагу и ярость? Можно было спросить Эндрю об этом, но он бы, разумеется, ответил, что ему помогает Бог. Однако все тамплиеры молятся с одинаковым пылом, а равных этому юнцу на поле битвы мало.

Через некоторое время о подвигах молодого рыцаря стали петь менестрели, которые никогда даже не видели его. Его деяния прославляли по всему Утремеру, по всем королевствам и землям, отголоски славы Эндрю из Крессинга докатились даже до берегов его родной страны. Когда это имя услышали там, люди качали головами, уверяя друг друга, что, видно, есть где-то в мире другая деревня с таким названием. Ведь этот бесстрашный тамплиер из Крессинга по имени Эндрю наверняка сын какого-нибудь сатрапа или принца другой страны. «Не может же быть, – смеялись они, – чтобы мальчишка, которого все шпыняли и притесняли с детства, вдруг прославился на весь мир!»

Слава Эндрю росла, пока одному рыцарю не надоело до смерти повсюду слышать его имя. Гондемар де Блуа несколько месяцев пролежал в постели, не в силах пошевелиться из-за непереносимой боли в позвоночнике. Однако не так давно он пошел на поправку – начал вставать, ходить и отправляться на верховые прогулки утром. Во время этих поездок ему не удавалось избавиться от кислого привкуса во рту, поскольку, куда бы он ни отправился, повсюду звучало одно и то же имя, имя ненавистного юнца, одержавшего над ним победу в поединке. Если бы у него, Гондемара, по-прежнему была на месте правая рука, мальчишка уже бы гнил в могиле. И подумать только, этот паршивец отнял у него длань, способную уложить его на месте!

– Я еще до него доберусь! – клялся сэр Гондемар своему оруженосцу, Гарету. – Я заставлю мальчишку пожалеть, что он не умер!

– У вас есть какой-то план, сэр? – спросил юноша.

– У меня есть план. У меня много планов. И один из них обязательно сработает. Как только этот мальчишка окажется на дне, я уж позабочусь о том, чтобы он никогда больше не поднялся.

Гарет не знал, что имел в виду Гондемар. Собрался ли он убить Эндрю, как только тот лишится вдруг обретенной славы, или же просто хотел сделать из него поваренка, драящего грязные сковородки?

Едва окрепнув для путешествия, рыцарь вслед за своим оруженосцем выехал из Антиохии в Иерусалим.

Глава 24 Рабы и свободные