Рыцарь золотого веера

– А как это выражается в деньгах? – Один коку, Уилл, это количество риса, необходимое для пропитания человека в течение одного года. Стоимость каждого поместья в коку определяется землевладельцами, вассалом которого ты являешься, и так вплоть до самого микадо, который определяет наделы даймио. Хотя практически этим всегда занимались сегуны, а после отмены этого института – господин Хидееси. А это последнее перераспределение земли делал, конечно, сам принц.

– Значит, насколько я понял, – сказал Уилл, – я теперь стою восемьдесят коку риса в год, но работает у меня только сорок человек.

– Ты, конечно, можешь нанять больше людей, – ответил Сукэ.

– Но если я этого не сделаю, у меня останется сорок лишних годовых доходов. Что превращает меня в довольно состоятельного человека.

– О да, Уилл. Ты можешь продать излишки за деньги, которые ничего не стоят, либо за товары и услуги, которые подчас бесценны. Или же можешь собрать свой отряд самураев, которые присягнут тебе. Двадцать таких воинов обеспечат твоему дому постоянную защиту. А их легко найти, особенно теперь. Страна кишит ронинами.

– А что такое ронин?

– Человек без хозяина. Все самураи, сражавшиеся на стороне Полицейского у Секигахары, теперь остались без предводителя и просто слоняются по стране. Если в скором времени они не найдут работу, то превратятся в разбойников. Сто лет назад, до прихода к власти Оды Нобунаги, Япония кишела бандитами.

– И если я предложу этим людям работу, они будут верными слугами?

Сукэ улыбнулся.

– Они поклянутся в верности, Уилл. Что же касается будущего, то никто не может предсказать его.

– А предательство является частью японской этики.

– Лучше сказать, искусство тайной дипломатии. Разве в вашей стране этого нет?

– Хватает. Но общественное мнение обычно относится к этому с неодобрением.

– И всё же ты признал, что это практикуется. Здесь, в Японии, это приветствуется, поэтому каждый даймио, каждый хатамото, каждый гокенин ожидает этого от своих сторонников и поэтому не теряет бдительности. Мне кажется, ваша Европа – гнездо ханжества и притворства. Не думаю, что она понравилась бы мне.

– Ты, конечно, прав, Сукэ. Но этот дом находится в сердце владений Токугавы, поэтому мне вряд ли потребуются солдаты – за исключением одного-двух, для видимости. Во всяком случае, понравится ли господину принцу, если я начну набирать собственную армию?

Сукэ фыркнул:

– Да, это очень его насторожит. Принц Иеясу, несомненно, будет встревожен внезапно появившейся на его южном фланге армией. Твой доход – восемьдесят коку. Ты знаешь младшего сына господина Иеясу – господина Токугава но-Есинао?

– Я видел младенца, – ответил Уилл. – Многообещающий ребёнок.

– Ему два года, Уилл. Но как даймио Овари он имеет доход в шестьсот десять тысяч коку в год.

– Шестьсот десять тысяч? – Уилл натянул поводья, остановив лошадь у ворот. – Боже милостивый, каков же тогда доход самого принца, Сукэ?

Тот улыбнулся:

– Моего господина Иеясу оценивают в два миллиона пятьсот пятьдесят тысяч коку.

Уилл прикинул в уме. Если одного коку действительно хватает на пропитание одного человека в течение года, то принц по своему богатству и власти примерно равнялся королю Шотландии.

– Ты убедил меня, Сукэ.

– Принц, – начал Сукэ серьёзно, – самый влиятельный человек во всей Японии, не исключая и самого микадо, хотя это мнение лучше держать при себе. До Секигахары Мори Терумо-то и Уесуги Тенсин оба оценивались в миллион, а то и побольше, хотя они вдвое уступали принцу во влиятельности. Но после перераспределения богатств и земель не осталось никого, кроме господина Иеясу, кто бы обладал доходом в миллион коку.

– И в то же время принц притворился умеренным и лишённым честолюбия? Я думал, его флаг уже реет над Осакой.

Сукэ потеребил нос пальцем.

– Наш принц осторожно и уверенно следует по избранному пути – как человек, идущий через болото и вынужденный тщательно выбирать место для следующего шага. Теперь власть, конечно, в его руках, потому что не осталось ни одного достаточно влиятельного соперника, способного в одиночку отобрать её. Однако почти все даймио в Японии воспринимают Хидееси как своего предводителя, чтут его имя, а значит, и имя его сына. Многие из них, несомненно, ждут-не дождутся его совершеннолетия, чтобы принц отрёкся от власти и передал её Хидеери.

– И он сделает это?

– Никогда, Уилл. Никогда. Власть перейдёт к его собственным сыновьям. Нет, Хидеери нужно уничтожить до того, как он превратится в мужчину. Но твой и мой господин должны все тщательно подготовить. А теперь идём. Твой доход может и не достигнуть миллиона коку, но ты найдёшь, что получать даже и восемьдесят коку достаточно приятно. Я тебя уверяю.

Двери уже распахнулись, и четверо вооружённых самураев склонились в низком, до земли, поклоне.

– Кто это такие? – спросил Уилл.

– Твоя армия, – ответил Сукэ. – Этих людей назначил сам принц, чтобы они служили тебе. Они счастливы удостоиться такой чести.