Рыцарь

Двух разбойников я срубил, как крапиву. Они даже оружия не подняли, до конца оставаясь уверенными, что разделяющие нас пять шагов для меня непреодолимое расстояние. Поэтому умирали сильно удивленными.

Прыжок вправо, разворот и круговой взмах с использованием инерции тела. Чуть-чуть не допрыгнул. Метил зацепить еще парочку ротозеев, но, увы, достал только одного. Зато качественно. Переделывать не придется. Головы на плечах как и не было никогда. А туловище стоит, машет руками и фонтанирует кровью. Хорошо, я не впечатлительная натура, навидался всякого. А разбойнички что-то не так привычны к виду крови. Наверное, от того, что больше из засады орудовать привыкли, чистоплюи. Прям застыли, не сводя глаз с обезглавленного товарища. Вот и ладно, я не возражаю, только за представление платить надо. В данном случае жизнью…

А мои-то парни покрепче оказались. Вернее, увы, только Гладила. С того момента, как я вступил в бой, напарник десятника получил еще и присоединился к числу павших. Зато Гладила не растерялся и, воспользовавшись замешательством, быстро уменьшил количество нападающих еще на одну голову, а сам бросился на выручку виконтессе. Это он зря, никуда они не денутся с подводной лодки… Э-э, а лапать-то не надо! Так не договаривались! Ух! И клювом щелкать тоже…

Задержав взгляд на Весняне чуть дольше, чем ситуация того требовала, я едва не получил дубиной в голову. Еле-еле успел уклониться. Зато и разбойника, вложившего в удар всю мощь и не ожидавшего от меня такой прыти, буквально бросило вперед. Двуручник на такой короткой дистанции бесполезен, пришлось приложить его по затылку бронированным кулаком. Хоть и левым, зато со всей пролетарской ненавистью, аж хрястнуло…

К сожалению, на этом ротозеи закончились: шестеро уцелевших разбойников начали что-то соображать и не только не спешили лезть в драку, но и держались настороже, на безопасном расстоянии. Но все еще с неким сомнением. Не вписывался в их сознание пеший рыцарь с резвостью дикой кошки. А вообще я заметил, что здешний люд странно нетороплив. Словно все, как один, имеют финские корни. И если в обыденной жизни это нивелировалось, то в бою, в момент наивысшей концентрации, с моей точки зрения, они двигались так, словно воздух обрел плотность воды. Вот я делаю один скачок – разбойники шире распахивают глаза и начинают заваливать корпус, смещая центр тяжести и освобождая опорную ногу. Второй скачок – нога пошла назад, руки потащили оружие вверх. Третий прыжок, и я всей массой сбиваю с ног почти всю шеренгу потерявших равновесие людей, впечатываясь в поверженные тела острыми чашками бронированных налокотников и наколенников. Жуть… как минимум еще двум уже не подняться.

Перекатываюсь в сторону, вскакиваю и втыкаю меч в спину пытающегося подняться с земли татя. Носком сапога в висок отправляю в нокаут того, из кучи, что ближе всех и очень удачно приподнял голову. Выдергиваю прошедшую насквозь сталь, упираясь ногою в труп, подшагиваю к краю свалки, из которой, пятясь как рак, пытается улизнуть еще один разбойник, вонзаю меч ему в шею, даже не меняя хвата, и… понимаю, что бой окончен. Вокруг меня только неподвижные тела, а из троицы, вязавшей девушку, – двое со всех ног улепетывают в лес, и только третий, скованный боем, выплясывает джигу вместе с Гладилой.

Собственно, так оно обычно и бывает. Тишина, вспышка, взрывы, стрельба, и опять тишина, воняющая гарью, тротилом и… скотобойней. Потом возвращается слух, и ты счастлив, потому что товарищи громко стонут, а не молчат. И чувствуешь, как невыносимо, запредельно устал.

Оценив шансы Гладилы, я не стал ему мешать, надо ж дать десятнику сбросить ярость, отомстить за погибших товарищей, а присел возле нокаутированного разбойника. Пленных надо допрашивать сразу, пока бурлит адреналин, пока в глазах кровь, а в ушах хрипы умирающих.

Две хлесткие пощечины, и он открыл глаза.

– Кто?

Увидеть над собой, едва придя в сознание, говорящую морду Змия и не обмочиться, надо иметь характер. Мой пленный, похоже, был не из робкого десятка. Но я не мог позволить ему молчать, а потому, не глядя, сильно ткнул стилетом в мягкое. Разбойник взвыл.

– Кто? – я повторил вопрос и нажал сильнее.

– Не знаю… – прохрипел тот.

Стилет вошел еще глубже.

– Харцыз… Одноглазый… Пощади…

У каждого свой предел терпения. Похоже, у разбойника он как раз закончился.

– Говори.

– Нас наняли. В Турине. Обещали по десять золотых. Ничего не делать. Быть на подхвате. Ехали в Зеленец. Уже почти проехали. Есаул всадницу заметил. Засели. Схватили. Стражники подоспели. Сцепились с ними. А тут – вы…

Пленный еще что-то тараторил, но я уже не слушал. Значит, нас не ждали. Нападение произошло случайно. Но что-то в Зеленце зреет. И если банду наняли в Турине, то вполне вероятно… Да, это надо додумать.

– Пощадишь? – задал разбойник наиважнейший для себя вопрос.