Рыцарь

– Здравствуй, Воин, – изобразил он нечто, должное обозначать воинский салют.

– Только что здоровались, – пожал плечами я, но, вспомнив обидчивость Бога, на всякий случай добавил: – Ну, здравствуйте.

– Вот как? – как бы растерялся тот. – Бывает. Должен понимать. Все относительно. Здесь мгновение, а там, куда я отлучался, годы минули. Напомни, на чем мы в прошлый раз остановились?

– Что ничего объяснять не будете, а я сам во всем разберусь…

– Круто, узнаю манеру… – начал было Бог, – это… свою манеру. Рассердил ты меня, наверно? Ну, да ладно, замнем. Как говорится, кто прошлое помянет… Сделаем так, я тебе дам конкретное задание, и если выполнишь, объясню остальное. А не справишься – значит, и в самом деле не созрел еще. Годится?

– Можно. Это мне не привыкать. Куда ни ткнешься, везде испытательный срок.

– Вот и славно. Суть в следующем. Тут несколько чудиков из твоего мира решили завладеть дверью в междумирье. Но не для того, чтоб домой вернуться, а выполняя задание Хаоса. Если им это удастся, то миры Порядка будут обречены. Представь себе, к примеру, что в Зелен-Лог сейчас хлынет толпа демонов и нежити? Долго люди продержатся?

Я даже отвечать не стал.

– То-то и оно. Поэтому им обязательно надо помешать. Согласен?

– В принципе не вижу препятствий. А силенок хватит? Одному-то?

– Один не будешь, гарантия, – довольно потер руки Бог. – Главное, что мы с тобой в принципе договорились… Да и с амуницией поможем. Кольчужка у тебя знатная, но не для этого боя. И вообще – любое деяние надо соответственно вознаграждать. Верно излагаю?

И вновь мне нечего было возразить.

– Вот и славно. Ну, бывай, Воин. Скоро свидимся… – И он шагнул обратно в туман, задернув его за собой, как тяжелую портьеру.

* * *

Очнулся я от… пронзительного женского вопля.

Отчаянный вскрик рванул утреннюю тишину так неожиданно, что на какое-то мгновение все замерли.

Кричала Калинка. И бежала к ним сломя голову, едва не натыкаясь на стволы деревьев. Чистым чудом было то, что она еще до сих пор не зацепилась за какой-то корешок и не упала. Ее красный сарафан мелькал между кустами, а следом за девушкой с ревом и топотом неслась огромная черная туша лесного исполина.

Я рванулся к ней на помощь, но сразу понял, что не успеваю.

Тур вот-вот должен был подцепить бедняжку ужасающими рогами и втоптать в землю острыми копытами.

Я набрал воздуха, чтобы закричать и попытаться отвлечь, сбить с толку зверя, но в это время откуда-то сбоку выпрыгнул Добрило и ударил тура мечом по храпу. Тот остановился как вкопанный, а затем нехотя, будто отгоняя въедливую муху, мотнул тяжелой головой. Неумолимая сила подняла потерявшего равновесие из-за поспешно нанесенного, со всей силы, удара нетвердо стоящего на ногах воина в воздух и бросила на ближайшее дерево. А тур снова двинулся на раздражающее его яркое пятно.

Но теперь я поспевал.

– Замри!!! – прикрикнул на девушку, а в следующую секунду зверь очутился рядом с нами.

Тур атаковал жертву в красном, не обращая внимания на воина. Но я был наготове и в последний момент ловко выхватил помертвевшую девушку из-под удара себе за спину. Тур хрипло заревел и опять изготовился для атаки. Но второго шанса ему уже не дали. Зазвенели тугие тетивы, и добрый десяток острых стрел, которые пробивали насквозь даже металлические кольчуги, прорвались сквозь шкуру и мощные мышцы к сердцу лесного исполина, – и жизнь зверя оборвалась. Могучий тур попытался сделать еще несколько неуверенных шагов, но зашатался и рухнул.

А рядом с ним умирал Добрило. Единственный удар рогами, доставшийся ему, смял тело сильного молодого мужчины, как бумагу.

Я привел в чувство полуобморочную девушку и передал ее в руки подруг, а сам подошел к Добриле. Воин еще дышал, но говорить уже не мог, и глаза его уже не видели солнца. Остальные ратники пытались как-то облегчить последние минуты умирающему, но Добрила уже ни в чем не нуждался.

– Дурень… – прошептал неожиданно Бренко, младший десятник.

– Ты чего это? – удивился Любомир. – Кто?

– Добрило… – ответил тот. – Зачем бил по морде? Надо было вонзить меч в бок! И тура убить мог, и сам бы уцелел!

– Он слишком спешил… – объяснил я. – И думать ему было некогда… Не надо осуждать, Добрило погиб как герой! Не напрасно и славно… Спасая чужую жизнь.

– Все, господин сотник, – отозвался кто-то из ратников. – Добрилы больше нет с нами…

– Что ж, воздадим ему последние почести. Бренко, готовьте тризну.

Калинка что-то лепетала мне вслед, наверняка рассыпаясь в благодарностях, но я не хотел принимать на себя чужую заслугу. Все эти слова надо было адресовать покойному, и я очень надеялся, что душа его, покидая тело, их услышит. Я даже взглянул мельком на небо, словно хотел увидеть на нем еще одного белого журавля.