Рыцари

- Иди сюда, - слова Дэйна прозвучали не как приказание, но как мольба.

Глориана не выдержала. Она бросилась к краю бассейна, спустилась по обветшалым каменным ступеням и погрузилась в воду. Источник был горячим, но Глориана не почувствовала этого - огонь страсти сжигал ее. Оказавшись уже почти рядом с Дэйном, она вдруг споткнулась о» камень. Кенбрук подхватил ее, крепко обняв руками за плечи.

Все то бесконечно долгое время, что ей пришлось пробыть вдали от Дэйна, Глориана молила небеса о том, чтобы они вернули ее к Кенбруку. Она уже начала терять последнюю надежду на то, что ее мольба сбудется, и сейчас потеряла голову от счастья. Близость Дэйна пьянила ее, как самое крепкое вино.

Покачнувшись, она обвила его шею дрожащими руками, а Кенбрук нежно обнял ее за талию. Он посмотрел в ее глаза, полные слез.

- Нам о многом нужно поговорить, - сказал он. - Но все это может подождать, жена моя. Ты будешь принадлежать мне, и немедленно, иначе я сойду с ума от желания.

Глориана улыбнулась. Да, им многое нужно обсудить: гибель Эдварда, смерть Гарета... Но Дэйн прав, все это может подождать. Если Господь Бог будет милостив к ним, то у них еще достанет времени поговорить об этих печальных вещах. Не в силах произнести ни слова, Глориана только кивнула в ответ.

Дэйн наклонился к ней и нежно поцеловал в лоб, словно боясь, что Глориана может тут же исчезнуть. Потом он нашел ее податливые губы, готовые раскрыться ему навстречу, как раскрывается весенний цветок навстречу солнечным лучам. Кенбрук застонал, с жадностью приникнув к ее рту.

Глориана прижалась к нему, все глубже погружаясь в водоворот страсти. Своими сильными руками он приподнял ее, а она обхватила ногами его бедра. Откинув голову, Глориана радостно вскрикнула, подаваясь ему навстречу, а Дэйн принялся покрывать поцелуями ее грациозную тонкую шею.

И в следующее мгновение он вошел в нее.

Они вновь занимались любовью в том же бассейне, где зачали своего ребенка. Но пока Дэйн лишь дразнил Глориану, не позволяя своей плоти глубоко проникнуть в нее. Придерживая ее руками за ягодицы, он заглянул в ее сверкающие глаза.

- Позже, миледи, в нашей спальне, наверху, мы проделаем все это медленно, и я доставлю вам такое удовольствие, о каком вы даже и не мечтали. Но сейчас у меня уже нет сил сдерживаться.

Глориана покрывала поцелуями его губы, глаза, щеки, опускаясь все ниже.

- Молю вас, милорд, не заставляйте меня ждать, - взмолилась она. - Подарите мне всю вашу страсть и всю вашу мощь...

Дэйн, вскрикнув от восторга, глубоко вошел в нее. Глориана запрокинула голову, мир превратился для нее в разноцветную круговерть сверкающих огней. Кенбрук крепко обхватил ее своими сильными, но нежными руками, не позволяя ей разжать свои объятия. Казалось, эта сладкая мука будет длиться вечно. Глориана чувствовала, как он двигается все быстрее и быстрее внутри нее. В экстазе она уже почти ничего не видела и не слышала, будто неслась на какой-то бешеной карусели. Звезды мелькали перед ее глазами, сливаясь в потоки сияющих огней.

Прогнувшись, она высоко подняла бедра, обхватив ладонями голову Дэйна. Она услышала его стон, почувствовала, как он на миг замер внутри нее, чтобы в следующее мгновение влить в нее свою горячую влагу.

Поддерживая друг друга, они стояли, окруженные бурлящей водой. Гаснущая страсть разливала по телам влюбленных сладкую истому. Души их словно на краткий миг освободились от своих телесных оболочек и слились в единое целое.

Наконец, словно пестрокрылые птицы, стали возвращаться мысли, вспугнутые бешеным стуком сердец. Дыхание замедлилось.

Первым смог заговорить Дэйн. Он взял Глориану за подбородок и, приподняв ее лицо, заглянул в лучистые глаза жены.

- Я люблю тебя. И буду любить вечно, - прошептал он.

Кончиком пальца она провела по его губам. Слабость, охватившая Глориану после удовлетворения всепоглощающей страсти, еще не оставила ее, но перед глазами с необычайной четкостью стояли строчки из манускрипта профессора Стайнбета.

- Ты женился на Мариетте де Тройе? - спросила она, но в ее голосе не было упрека. Дэйну нужен был наследник. А в тринадцатом веке браки чаще заключались из соображений продолжения рода, чем по любви. Если даже он и взял себе в жены другую женщину, то это нельзя было расценивать как предательство или измену по отношению к Глориане или их чувствам.

- Нет, - ответил он. Он прямо смотрел ей в глаза, не пытаясь отвести взора. - Но мы с ней помолвлены и должны были пожениться через две недели.

- Значит, я вернулась как раз вовремя, - поддразнила Глориана. Она почувствовала такое облегчение, что слезы брызнули у нее из глаз. Вдруг лицо ее посерьезнело. - Ты полюбил ее, Дэйн? - спросила она мягко.

Он крепче обнял ее.

- Ты и сама знаешь ответ на свой вопрос. Мне нужна только одна женщина, Глориана, и эта женщина - ты. - Дэйн замолчал, улыбнувшись уголком рта. - Если хочешь знать, леди также не питает ко мне никаких чувств. Она ясно дала мне понять, что с большей охотой окончила бы свою жизнь в монастыре.

Глориана приподняла бровь.