Рыцари без страха и укропа [СИ]

— А?! — подскочила удивлённая Эни, а Нимруил напряжённо посмотрел в темноту:

— Кто здесь?!

В противоположной камере что-то зашевелилось, и вскоре возле решётки показалась молодая девушка. Не то чтобы красавица, но вполне себе хорошенькая: темноволосая, кудрявая, с крупными пухлыми губками.

— Они отводят сюда всех девушек, — грустно произнесла незнакомка, — Таков был приказ одного из богатейших людей Бьювилля, что живёт в доме на холме к югу от центра деревни.

— Зачем? — удивился Нимруил. Девушка, не разглядевшая в темноте необычной внешности собеседника, всё так же грустно протянула, усаживаясь на холодный каменный пол:

— Это долгая история… Но вам, полагаю, спешить некуда?

— Была б возможность, я бы поспешил в любом направлении подальше отсюда, — откровенно отозвался Эймерик, но, как выяснилось, вопрос был риторическим. Обняв себя тонкими бледными руками, девушка заговорила:

— Много лет Бьювилль был процветающим поселением. У нас было всего вдоволь, и на всю страну это место славилось своими самыми красивыми девушками. Многие мужчины прибывали в нашу деревню в надежде отыскать себе невесту. Но однажды, одной тёмной ночью, случилось ужасное…

Эймерик, Нимруил и Антуанетта уставились на девушку, гадая, что же такого могло случиться в этой словно кукольной деревеньке. Теперь, по крайней мере, понятно, почему здесь всё такое очаровательное и по-детски выглядящее — неудивительно, если раньше это был женский город: большинство красивых женщин любит, чтобы кругом всё было красиво и чисто.

— … У нашего фактического правителя, того самого богача, родилась дочь.

В темнице воцарилась тишина. Наконец, послышался робкий голос Антуанетты:

— А что плохого в рождении ребёнка? Соланджа даровала деревне новую жизнь, значит, следовало бы радоваться!

— Он назвал девочку Армели и никому не показывал, просто-напросто запер её в своём имении. Но одно мы знаем точно: эта девочка безумно красива.

— А откуда вам знать, что она красивая, если вы её никогда не видели? — справедливо заметил Эймерик.

— Её лично мы не видели, — пожала плечами темноволосая красавица, — Но видели её портреты. Они у нас висят в каждом доме, и мы обязаны следить за тем, чтобы портрет оставался в хорошем состоянии: не приведи боги, если мы не успели смахнуть с него пыль до ежедневной проверки стражи! Кто-то поговаривал, что господин от такой красоты своей дочери возомнил, будто она достойна всего самого лучшего. Он потакал каждому её желанию: все дома перекрасил в розовый и сиреневый цвет, заставил жителей постоянно устраивать праздники и театральные представления.

Нимруил поморщился:

— Зачем весь этот фарс, если девочка всё равно не выходила на улицы?

— Господин говорил, что его Армели должна думать, будто жизнь за стенами её дома так же беззаботна и весела, как и жизнь в имении, — с тяжёлым вздохом пояснила новая знакомая, — Мы надеялись, что девочка подрастёт и скажет отцу перестать истязать нас, но, чем дальше, тем хуже. В конце концов, наш господин объявил: вскоре его дочка будет ездить по улицам, но она ни в коем случае не должна видеть других женщин, ни одну. Сначала господин объяснял это заботой о нас: мол, если мы увидим красоту его дочурки, то можем просто-напросто умереть от понимания того, как мы жалки по сравнению с ней и не можем стать такими же красивыми, как она. Но после он забеспокоился и пошёл дальше — что, если мы захотим из зависти причинить вред его дочери, напасть на неё.

— Это же бред какой-то! — удивился Эймерик, — Не может же жизнь целой деревни крутиться вокруг какого-то одного ребёнка.

Незнакомка засмеялась, но смех её был преисполнен горечи:

— Поверьте мне: может. С каждым днём господин всё сильнее зверствовал, и чем ближе становился день, когда девочка должна была выехать в деревню, тем страшнее нам становилось. Мы не представляли, что он может придумать, и надеялись, что обойдётся тем, что стража начнёт просто следить, чтобы мы сидели по домам во время её выездов, в то время как мужчины усердно создавали на улице иллюзию праздника… Ведь вечный праздник в деревне должен был продолжаться, несмотря на все запреты и несмотря на наш страх перед действиями господина…

Эймерик, Нимруил и Эни слушали, синхронно широко распахнув глаза. Во те на! Н-да, везёт им на приключения. А ведь где-то далеко, на западе, за морем, на дне которого свернулся Срединный Змей Медан, ждёт целое королевство с кучей неукраденных блестящих штучек…

Воришка горестно вздохнул. Девушка, приняв это за вздох сочувствия, приободрилась и снова заговорила: