Рыцари без страха и укропа [СИ]

Убедившись, что никому из товарищей до него нет дела, Эймерик огляделся. Насколько он слышал, духи в основном обитают в старых деревьях, таких, каким уже не меньше десятка лет. Особенно они любят селиться в ясенях и дубах, желательно с неповреждённой корой: если дерево ранено, дух в большинстве случаев покидает его. Через пару мгновений воришка едва не подпрыгнул от восторга: он обнаружил искомое.

Огромный дуб с раскидистой кроной, похожий на приземистого старика в зелёной шапке, гордо возвышался на фоне остальных, не таких монументальных, деревьев. Если уж в таком восхитительном месте не имеется духа, то где они вообще могут быть?!

Эймерик подбежал к дереву, пытаясь вспомнить, каким бы образом вызвать духа на разговор. В итоге воришка не придумал ничего лучше, кроме как деликатно постучать по коре дерева.

Никакой реакции не последовало. Эймерик, подумав, что стучал тихо, аккуратно повторил свои действия — на сей раз более настойчиво. Когда же дух в очередной раз не поспешил появиться, раздражённый воришка с размаху врезал по дереву кулаком и тотчас взвыл, отбив себе костяшки пальцев. Эймерик принялся баюкать «раненую» руку, и потому не сразу услышал сварливый женский голос:

— Ну чего тебе надо, ирод?! С какой стати так колотишь по моему дому?!

Воришка уставился на появившееся существо, совсем не похожее на тех величественных духов леса, что описывали легенды. Перед ним стояла пухленькая тётушка средних лет в зелёном халате и плохо расчёсанными волосами.

— А почему вы… э… так выглядите? — осторожно поинтересовался Эймерик. Дриада тяжело вздохнула:

— А ты чего хотел?! Взял, принялся рваться в мой дом, как какой-то вандал! Естественно, у меня не было времени привести себя в порядок. Ты думаешь, у духов не должно быть личного времени?!

Воришка только приоткрыл рот, понимая, что эта дамочка явно не спешит вести себя так же, как её описываемые в легендах сёстры. Да и разве дух этого дерева не должен был быть каким-нибудь низеньким старичком или, на худой конец, прекрасной юной девой, какими обычно всегда изображают дриад?

— Да как ты смеешь! — неожиданно взвизгнула дамочка. Эймерик непонимающе уставился на дриаду:

— Что смею? Я же ничего такого не сделал…

— Ты посмел подумать о том, что я страшная! — трагически возопила дриада, хватаясь за плохо расчёсанные волосы. — О, ты, недостойный, даю тебе последний шанс оправдать себя: скажи, зачем ты меня разбудил и заставил в спешном порядке покинуть своё жилище?!

— Ну… Вообще-то меня прокляли, — решил всё-таки перейти сразу к делу Эймерик. — И я хотел узнать: вы случайно не знаете, как избавиться от прокля…

Парень осёкся, видя, как дриада сменяет зелёный цвет на сине-лиловый, хмуря редкие, явно выщипанные бровки:

— Ты! Ты посмел пробудить меня из-за какой-то ерунды!

— Ничего это не ерунда! — возмутился воришка. — Между прочим, я из-за этого проклятия…

— Ты посмел из-за каких-то личных целей потревожить мой покой! — в грудь паренька ткнулся обвиняющий зелёный перст дамочки. Она явно пребывала не в самом лучшем настроении. С чего бы ей ещё возмущаться не по делу? Как будто у неё есть какие-то занятия, кроме как сидеть где-то в недрах дерева, периодически говоря с мимо пробегавшими путниками…

— Прокляли его, как же! — продолжала верещать дриада. — Да я тебя сама прокляну, да так, что нынешнее проклятие тебе наградой покажется по сравнению с тем, что наложу на тебя я! Да ты, ты…

Неожиданно в воздухе поплыли звуки прекрасного голоса. Эймерик заворожено замер; замерла и дриада. Ни он, ни она никогда не слышали ничего подобного. В этой невыносимо прекрасной песне без слов слились разом все чувства: тоска и радость, нежность и боль… Из глаз Эймерика потекли слёзы, колени подломились, и он уселся прямо на траву. Дриада, промокнув глаза платочком, спешно скрылась в своём дереве.

Песня тотчас смолкла, и послышался кашель. Всё ещё шмыгая носом, Эймерик обернулся и увидел кашляющего Нимруила. Гибрид сердито проговорил, встряхивая воришку за плечи:

— Хватит уже делать глупости! Как будто мало тебе всех тех неприятностей, в которые ты нас втянул…

Эймерик не слушал чужие слова, жадно ловя лишь сам звук этого голоса. Невероятно… так вот что чувствуют те, кто слышит песню сирены?

А может… Ну его, это проклятие?..

Золотой город

Тем временем петляющая дорога постепенно становилась всё более ровной. Лес редел, сменяясь зелёными лугами. Запах травы и прекрасного летнего дня заставлял расслабиться, забыть обо всех своих тревогах. Неожиданно Антуанетта, смеясь, указала куда-то в небо:

— Чайка! Смотрите, чайка!

В ослепительно-голубом небе и в самом деле скользила белоснежная птица, рассекавшая своими крыльями воздушные потоки. Эймерик подумал: раз здесь летают чайки, значит, и до моря недалеко.