Рыцари былого и грядущего. Том I

– Нет, конечно же. Это и был бы формализм. Суть сложнее. Разве то, что тамплиеры тысячами гибли в Святой Земле не было милостыней, которую Орден подавал всему христианскому миру? Не только милостыня, которую раздавали храмовники, но и вся деятельность Ордена от начала и до конца по характеру своему, по самой своей глубинной сути была совершенно бескорыстной. Это и было основным богословским основанием их права давать деньги в рост. Чтобы понять, что это не было казуистической натяжкой, надо вникнуть в смысл канонов, запрещающих ростовщичество. Правило 5-е Карфагенского собора гласит: «Подобает удерживать похоть любостяжания, которую никто не усомнится нарещи матерью всех зол». А разве банкиры-храмовники были виновны в «похоти любостяжания», если вспомнить о том, что ни один орденский финансист ни на грамм не улучшал личное материальное положение, сколь бы ни были успешны его ростовщические операции? Дело ведь даже не в том, что Орден подавал обильную милостыню нищим, а в том, что сами орденские ростовщики были абсолютно нищими, не имея в личной собственности ни одной медной монеты.

– В этом-то и усомнятся более всего мыслители нашего времени. Дескать, на словах тамплиеры были нищими, а на деле жирели и жрали от пуза где-нибудь в закутках своих неприступных замков.

– Этим мыслителям я задам только один вопрос: а доказательства? Раз уж они такие прагматики, так пусть приведут хоть одно историческое свидетельство того, что тамплиеры были нищими лишь на словах, а на деле предавались роскоши. Даже инквизиция не предъявила им такого обвинения. А вот свидетельств вполне реальной тамплиерской нищеты сохранилось вполне достаточно. Личная нищета каждого конкретного храмовника уникальным, но вполне органичным образом сочеталась с несметным богатством Ордена. Вороватые экономические мыши не верят в это, потому что судят по себе – уж они-то, сидя на куче зерна, лично им не принадлежащего, определённо не сумели бы избежать ожирения. Впрочем, дело даже не в доказательствах личного бескорыстия конкретных тамплиеров. Ведь мы говорим о принципах, а не о том, насколько каждый орденский финансист этим принципам соответствовал. Мы с тобой совместными усилиями установили следующее: принципы, положенные в основание финансовой системы Ордена позволяли с духовной точки зрения избежать обвинений в нарушении святых канонов, которые содержат запрет на ростовщичество. Возьмём правило 2-е святителя Григория Нисского: «Не только грабительство, но и вообще любостяжание и присвоение чужого ради гнусного прибытка оглашается, как дело отвратительное и страшное». Здесь говорится именно о ростовщичестве, которое святые отцы понимают как проявление греха любостяжания наравне с грабительством, как действие, происходившее из одного источника с кражею и вообще любым незаконным способом приобретения денег. Следовательно, осуждается сам этот конкретный грех, а варианты, его проявления (грабёж, кража, ростовщичество) не столько являются самостоятельным объектом осуждения, сколько приводятся для примера. Следовательно, если в основе предоставления кредитов под процент грех любостяжания отсутствует, такие действия не подпадают под осуждение святых канонов. Святые отцы, принимая каноны, не могли предусмотреть всё разнообразие жизненных явлений, особенно таких, которые возникнут в будущем. Если бы в их эпоху существовали финансовые структуры, подобные Ордену Христа и Храма, они, вполне возможно, сочли бы необходимым сделать соответствующее уточнение и разъяснение.

– Мне ещё не понятно, о каких процентах, взимание которых дозволено христианам, говорят источники, если каноны вообще запрещают христианам взимать долг с процентами.

– А вот это уже компромисс в рамках гражданского права христианских государств. Церковное право такого рода компромиссов не может себе позволить, потому что не может быть никакой середины между Богом и дьяволом. Церковь не может принять канонические нормы, ограничивающие грех, дескать, немного можно и согрешить, если уж очень надо. Но гражданское законодательство, творцами которого были даже самые ревностные христианские государи, как правило, шло на подобные компромиссы – не имея возможности полностью искоренить проявление некоторых грехов, государи пытались во всяком случае ограничить их распространение.

Древние римские законы позволяли давать деньги в рост, который обычно состоял из 12 процентов годовых, то есть одного процента в месяц, что получило название «сотые». Первые христиане вообще остерегались подобной торговли деньгами, как дела неправедного, но они имели возможность отрицать ростовщичество на уровне личного решения, не будучи вынужденными к принятию решений на государственном уровне. Император Константин Великий, первый христианский государь, вынужден был мыслить в масштабах всей своей необъятной империи. Он ограничил рост 12-ю процентами, не запретив его полностью. А ведь тогда уже существовало и такое понятие, как полуторный рост, то есть 50 % годовых, что оказалось строжайше запрещено константиновым законодательством.