Рыцари былого и грядущего. Том II

– Ставров, ты реальный мужик, – так же поморщился Шерхан, – ты понимаешь, что мы и так уже совершили невозможное, когда выломились из системы, да ещё совершенно без крови. Мы не с Квадратом вопросы решаем, а с системой, которая рулит Квадратом. Если бы мы не дали ему возможности сохранить лицо, мы не оставили бы ему выбора, и тогда он вынужден был бы пойти на любую кровь, хотя ему и не хотелось. Этими деньгами мы выкупаем кровь наших парней – пойми это, и тебе сразу станет легче.

– Да понимаю я, – тяжело вздохнул Ставров.

– Не знаю, кто где живёт, – продолжил Шерхан. – У меня есть однокомнатная квартира, кто хочет, может ко мне перебраться.

– Предложение очень кстати, – улыбнулся Серёга. – Надоело с родителями жить. Сегодня же пакую вещи и к тебе.

– С вещами только сильно не увлекайся, у меня места не лишка. Книжные стеллажи во всю стену я тебе точно не дам поставить. А ты, Володя?

– Да я бы тоже к тебе. Влезем?

– Без базара.

Они продали большую, основательную кровать Шерхана и бросили на пол три тюфяка. Получилось импровизированное мужское общежитие. А на кухне – офис. В духе лучших традиций Советской России – судьбы страны решались на кухне.

***

Где-то через месяц Серёга собрал совещание на кухне.

– Я проработал все детали по созданию предприятия. Но для начала, братья, нам надо решить самый главный вопрос: мы встаём на путь монашества?

– Я, конечно, мало в этом понимаю, – развёл руками Шерхан. – В Бога верю, но по-простому, без тонкостей. Раньше думал, этого достаточно, но как Валидола послушал, так начал понимать, что православие – это целая наука или даже искусство, в котором я ничего не смыслю. Что значит стать монахом я, наверное, не очень понимаю, – всегда такой уверенный в себе Шерхан, сейчас напоминал большого ребёнка и не знал, куда деть руки, нервно поигрывая кухонным ножом.

– Настоящих монахов из нас не получится ни сейчас, ни потом, как мне кажется, – обстоятельно начал Серёга. – Речь идёт скорее о том, чтобы жить по-монашески, подражать монахам, впрочем, в самом главном, то есть соблюдать монашеские обеты – целомудрие, нестяжание, послушание.

– Расшифруй.

– По-простому говоря – не спать с женщинами, не иметь ничего в частной собственности, вообще ничего не считать своим, и беспрекословно выполнять все распоряжения командира и духовника. Монаху в этом мире ничто не принадлежит, а главное – он сам себе не принадлежит, отрекается от собственной воли.

– Ну тут в общем нет ничего нереального, – чуть более уверенно заговорил Шерхан. – Своего-то я никогда ничего не имел – сначала в детдоме на всём казённом, потом всё что зарабатывал – отдавал в общак, и всё, что необходимо для жизни, получал из общака. Эта квартира, если честно, тоже не моя. Ну то есть она на меня оформлена, но куплена на общаковые деньги, и я не считаю её своей. Жениться никогда не собирался, честному арестанту нельзя иметь семью. С девочками… это дело… ну в общем это не моя тема. Мальчиками тоже не интересуюсь, так что не вздрагивайте. Послушание… Я очень зауважал Валидола, он так много для меня значит, что я готов выполнять всё, что он скажет, если, конечно, будет по силам, но он мудрый, ничего непосильного и не прикажет. Если всё это вместе взятое – подражание монашеству, то я готов монашествовать и даже очень этого хочу. Хороший путь. А ты, Ставров?

– Очень хочу стать таким, как Эмери. Мне трудно объяснить, чем была для меня встреча с ним. Словно в тёмной комнате свет включили. Оказалось, что в жизни столько всего ценного, о чём раньше и не догадывался. Только ничего не понятно. Я чувствовал, что по-прежнему жить уже не могу, потому и из армии уволился, но как жить дальше представлял довольно смутно, на что-то такое нормальное интуитивно пытался выйти. Уверен, что вас мне Бог послал. Сначала послал Эмери, а потом – вас. И отца Иоанна. Своего мне ничего не надо, жена от меня ушла, а другую искать я и не собирался – всё перегорело. А тут такое братство… У меня и вариантов нет.

– За себя могу то же сказать, – резюмировал Серёга. – Я когда в армии служил, познакомился с монахами Киево-Печерской Лавры. Такие удивительные, солнечные люди. Тогда ещё в монашество влюбился и хотел бы встать на этот путь, но чувствовал, что монастырь – не для меня. Когда писал диссертацию по тамплиерам, забродили мысли о том, чтобы создать некий аналог Ордена. Я уже сам себя начал идиотом считать. Ведь нет же людей, которые могли бы составить Орден. А тут вы. Мне кажется, Бог благословляет создание православного военно-монашеского Ордена.

– Но нас, таких ненормальных, только трое, – усомнился Ставров. – Остальным нашим ребятам эти мысли покажутся, мягко говоря, странными.