Рыцари былого и грядущего. Том III

– Происходят удивительные вещи – одни стремились на край света, чтобы найти много золота, другие напротив – чтобы убежать от тех, кто ни о чём кроме богатства не в состоянии думать, чтобы найти такую страну, где добродетели значат больше, чем богатство. Во второй половине XV века мир стал неузнаваемо меняться, и в том мире, одержимом жёлтым дьяволом, тамплиерам уже окончательно не было места, что вызвало последнюю волну их эмиграции.

– Кажется, людей, стремящихся только к земным благам, всегда было предостаточно.

– Речь о другом. Третье сословие всё более заметно и ощутимо начало выходить на первый план, торгаши становились хозяевами мира, и в этом мире всё меньше места оставалось рыцарским идеалам и добродетелям. Эпоха рыцарства фактически закончилась, последним тамплиерам Европы – рыцарям Христа в новой Европе было просто нечем дышать. Военная аристократия, некогда породившая рыцарство, утратила былое значение, уступив место толстосумам, а из истории хорошо известно, что как только торговое сословие начинает торжествовать, так тут же распространяются религиозные представления очень близкие к сатанинским. И вот в то самое время, когда царство пресвитера Иоанна получило окончательную прописку в Эфиопии, Европа окончательно встала на путь отречения от Христа.

– Вы не преувеличиваете?

– Ничуть. Обратимся к фактам. В 1453 году произошло два грандиозных события – закончилась Столетняя война, и турки взяли Константинополь – ислам уверенно утвердился на территории Европы. В Европе высвободилась военная сила, и именно в это самое время эта сила потребовалась для отражения натиска ислама, который угрожал христианской цивилизации. Ведь султан Мехмед, захвативший уже и Грецию, торжественно похвалялся, что не успокоится, пока не истребит всё христианское племя. В 1464 году папа Пий II объявил крестовый поход: «Отцы наши потеряли Иерусалим и всю Азию, мы потеряли Грецию и несколько государств в Европе». Некоторое брожение в умах и некоторую даже боевую активность папе удалось пробудить, но Европа не всколыхнулась, не поднялась против агрессии ислама. Король Франции Карл VII, который должен был вести крестоносцев, не принял креста и предпочёл забыть о нашествии османов. Прекрасная Франция, возлюбленная дочь Церкви, отреклась от своего величия, предала Церковь и встала на путь ничтожества, каковым успешно следует и по сей день. Идея крестового похода была окончательно похоронена вместе со смертью папы Пия II. А вспомним, как Европа вспыхнула от призыва Урбана II в 1096 году, собрав все свои силы и отправив их на защиту христианства, какие огромные армии собирала Европа ещё в XIII веке для того, чтобы освободить Иерусалим. А тут опасность была куда больше, агрессивный ислам уже вторгся в Европу, но европейцам было на это наплевать – пошумели и забыли. Европа не хотела больше объединяться вокруг Христа, дух крестовых походов иссяк окончательно, это и было бесповоротным завершением тамплиерской эпохи.

– Но ведь не сказать же, что европейцы так вдруг перестали быть христианами.

– Христианами они, конечно, быть не перестали, но начал понемногу складываться комфортный вариант христианства – без возвышенных порывов, без горящих сердец, без готовности принести себя в жертву – к мессе ходим, и что же вы от нас ещё хотите? Расхристианивание Европы произошло, конечно, не вдруг, этот процесс начался примерно тогда, когда Париж сжигал на кострах тамплиеров. Париж сжигал тогда своё славное христианское прошлое. С тех пор европейцы стали всё больше любить себя и всё меньше любить Бога.

В 1312 году был уничтожен Орден Храма, а в 1313 году родился Джованни Бокаччо, автор омерзительного «Декамерона» – средневековой порнухи. А в конце XV века родился Франсуа Рабле, который в своём ещё более омерзительном романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» провозгласил новый принцип жизни: «Делай, что хочешь». Рабле утверждал право на грех, воспевал животную природу человека, то есть поэтизировал скотство. Вместо аскетизма – обжорство, вместо подвигов веры – секс, вместо возвышенной религиозной жертвенности – низменные животные удовольствия – вот что увидела Европа, заглянув в зеркало Рабле.

– Но Леонардо, Микеланджело, Рафаэль – разве это не великие образцы христианского искусства?