Рыцари былого и грядущего. Том III

– Нет, отнюдь. Это великие образцы искусства человекобожия. Титаны эпохи Возрождения обожествляли человека и служили уже не Богу, а человеку, стараясь показать, как он прекрасен. Порою их гений действительно оказывался способен высвечивать в человеке нечто прекрасное, но оказалось, что нельзя безнаказанно ставить человека на место Бога. И прекрасные лики Рафаэля, и омерзительные хари Рабле – две стороны одной медали. Это попытки изображения материального мира в отрыве от его духовной сути, что всегда заканчивается скотством. Но склонность к материальному в ущерб духовному никогда не приводит к торжеству материализма, напротив, давая простор извращённой духовности – сатанизму. Поэтому Возрождение стало эпохой дикого, бешенного разгула чёрной магии и оккультизма. Свято место не пустует. Если человек не желает возвышенных мистических созерцаний и стремится служить самому себе, а не Богу, то в центре поклонения оказывается отнюдь не человек, а дьявол, потому что человека можно по-настоящему возвеличить только в Боге, а любой гуманизм неизбежно оборачивается сатанизмом. В эпоху ренессанса по-настоящему возродилась именно чёрная магия. И бешенный разгул инквизиции – позор христианства – это тоже лицо эпохи Возрождения. Высокое средневековье не знало такого чудовищного всевластия инквизиции, охота на ведьм началась тогда, когда средневековье закончилось.

– Вот ведь незадача. У нас принято считать разгул инквизиции признаком средневековья, а это оказывается признак ренессанса. Но инквизиционные процессы – это всё-таки христианская, пусть и извращённая, реакция на действительность.

– Не соглашусь. Костры инквизиции – такой же признак разложения христианства, как и роман Рабле. Человек, который действительно любит Бога, не станет тысячами сжигать людей на кострах. Рабле воспевал скотство, а Торквемада его практиковал. Именно маньяки-инквизиторы наглядно показали, в какую скотину способен превратиться человек без Бога, даже если продолжает прикрываться Его именем.

– Может быть всё дело в ересях католицизма? Ведь в православных странах никогда не было ни чудовищной инквизиции, ни омерзительных индульгенций.

– Так и есть. Католицизм разлагается, порождая таких пап – развратников, как Александр Борджиа, это «христианство» выглядело настолько неприглядно, что «гуманисты» реагировали на него человекобожием и чёрной магией, католицизм в свою очередь реагировал кострами инквизиции, а в итоге трудно даже сказать, кто был отвратительнее – ведьмы или охотники на ведьм – ни те, ни другие не были христианами. Тамплиерское средневековье не знало ни Рабле, ни Торквемады. А там и Лютер подоспел. Протестантизм – уродливая реакция на уродства католицизма. Лютеру было против чего протестовать, но что в итоге? Протестантизм – и есть человекобожие, то есть Реформация повела Европу туда, куда и без неё катился католицизм. На Мартина Лютера католицизм отреагировал Игнатием Лойолой, и вот извольте радоваться – появились новые тамплиеры – иезуиты. Говорили даже, что иезуит – тамплиер без меча. Всё правильно. Тамплиеры с мечём уже были никому не нужны. У католицизма появилась другая гвардия – интриганы, проныры, обманщики.

– Но ведь тем временем рыцари Христа, последние тамплиеры Европы, сражались на Пиренейском полуострове в последнем крестовом походе.

– Сражались. Но в 1492 году реконкиста закончилась, мусульман окончательно изгнали за Гибралтар. Что же произошло? Торжество христианства? Нет, торжество инквизиции. По всей Испании свирепствовал страшный Томас де Торквемада, власть которого была сопоставима с властью монарха. И вот тут рыцари Христа, последние тамплиеры Европы, со всей очевидностью должны были ощутить, что пламя костров инквизиции подбирается всё ближе и ближе к ним. Они не забыли какую роль в истории Ордена сыграла инквизиция. Инквизиторы тоже помнили о том, как согласно старой доброй традиции надлежит поступать с тамплиерами. Рыцарей Христа не трогали до тех пор, пока они были нужны, но по окончании реконкисты уже ничто не могло защитить Орден.

– Но Орден Христа – не Кастилия и Арагон, а Португалия.

– В Португалии шли те же самые процессы, с некоторым разве что запаздыванием. В 1497 году король Португалии Мануэль начал дикие гонения на евреев. В 1515 году Мануэль обратился к папе Льву X с просьбой о предоставлении португальской инквизиции тех же привилегий, какие имела кастильская. Инквизиция в Португалии добилась максимального могущества к 1536 году – на полвека позже, чем в Испании. В эти годы последние тамплиеры, обитавшие в самой западной стране Европы, должны были либо исчезнуть оттуда, либо погибнуть, либо перестать быть тамплиерами. Инквизиция угрожала Ордену снаружи, а король разрушал его изнутри. По окончании реконкисты не имело смысла сохранять за Орденом ранее дарованные привилегии, и король решил превратить рыцарей Христа в обычную личную гвардию. Король сам стал магистром Ордена Христа.