Рыцари былого и грядущего. Том III

Полк мушкетеров Кристобаля да Гамы высадился в Массауа в августе 1541 года. Берег был выжжен и опустошен, здесь не было ни одного эфиопа, а мусульмане, воюющие в глубине страны, не имели ни сил, ни потребности в том, чтобы оставлять здесь гарнизон. Похоже, португальцев не ждали ни друзья, ни враги. Они спокойно высадились на берег, выгрузили пушки и всё боевое снаряжение. Теперь было непонятно, что делать дальше. Продвигаться вглубь страны без проводников, на свой страх и риск представлялось сущим безумием.

– Двадцать лет назад этот берег был куда как более оживленным. Тогда нам не составило ни какого труда найти проводников, – мрачно сказал Жорж Д’Абреу.

Д’Абреу сильно постарел за прошедшие годы, теперь ему было около пятидесяти. На его лице так навсегда и осталось выражение подавленности, с которым он пришёл к магистру, как участник провалившегося посольства. Д’Алавейра не долго гневался на Жоржа, в Ордене рыцарь был на хорошем счету, но магистр так ни когда и не вернул ему полного доверия, поэтому сейчас командором был не Жорж, а годящийся ему в сыновья Кристобаль. Д’Абреу смирился и принял своё положение, признав в юноше командира. Вся его жизнь прошла под знаком желания искупить свою вину, и теперь он не имел не малейшей склонности затевать спор о первенстве.

– Жорж, ты знаешь путь в глубь страны? – спросил да Гама.

– Знаю, но нам неизвестна политическая ситуация. Где находятся свои, а где враги?

– Итак, разбиваем лагерь, – скомандовал Кристобаль. – Ждем на берегу три дня. Если ни кто не появится, мы будем двигаться вглубь страны на ощупь.

Небольшая группа проводников появилась на следующий день. Португальцев здесь ждали, но не могли встречать их прямо на берегу. Главным среди встречающих был амхара Иаков. Вообще-то его звали Йаыкоб, но он охотно разрешил португальцам называть его на вой манер, понимая, что чисто произнести слова амхарэ им пока не по силам.

Итак, от Иакова португальцы узнали, что император Либнэ-Дынгыль умер, ему наследовал 17-летний сын Гэладэус, не имеющий в стране почти ни какого авторитета и, соответственно, почти не имеющий армии. Впрочем, есть ещё вдовствующая императрица Сэблэ-Вэнгэл, которая нашла прибежище на неприступной плоской вершине              близ Дэбрэ-Домо.

Император находился за много сот километров в глубине страны, до императрицы было ближе, к тому же освобождение осажденной дамы представлялось поступком благородным, так что да Гама решил сразу отправиться на соединение с императрицей.

Сердце Кристобаля пело – его воины были очень похожи на крестоносцев, которым вполне сознательно подражали. Не те доспехи, другая тактика и совершенно другая эпоха, но те же лица, то же воодушевление и цель по сути всё та же – защита христиан. Как хорошо они подобрали людей – здесь любой готов отдать жизнь за Христа. Рыцари Готфрида Бульонского и Ричарда Львиное Сердце вели, наверное, те же разговоры, о том же мечтали, к тому же стремились. И над ними сейчас, как и в древности, развевается штандарт из светло-голубой парчи с нашитым темно-красным крестом – почти тамплиерский. И безо всяких «почти» – тамплиерский!

Вот только у Ричарда Львиное Сердце были тысячи рыцарей и десятки тысяч сержантов, а лев морей Жуан III послал четыре сотни пехоты – это ведь не сержанты, это основная ударная сила, а не помощники рыцарей. Залп из всех мушкетов и молниеносная атака воинов, вооруженных пиками – вот что они умеют делать хорошо. Пехотная война – совершенно не рыцарская. Что ни говори, а изменение тактики точно отражает изменение душ. Так крестоносцы ли они?

Словно в подтверждение мыслей Кристобаля до него донеслись слова песни, которую любили распевать на марше его пехотинцы:

«Рота, стройся»» – командует наш капитан.

Это он сделал так, что отряд обезьян

Стал пехотой!

– Это не про тебя? – иронично спросил Кристобаль капитана Мигеля да Кастаньозо, который шёл неподалеку.

– Про меня, – вполне серьезно ответил Мигель. – Эту песню сочинили мои головорезы, а теперь распевает пол Португалии.

– Да… они за тобой – в огонь и в воду.

– Ни в огонь, ни в воду им прыгать не придется, а вот как вы думаете, мессир, что будет, когда мы встретим сарацинское войско хотя бы в несколько тысяч сабель? Их доспехи и мушкеты не хуже, если не лучше наших, к тому же у них – конница, а мы не имеем даже захудалой клячи. Сотня мушкетов и несколько крупных пушек – всё, что у нас есть. Какому войску мы намерены с этим противостоять?

– Я знаю, Мигель, что ты – не трус, а потому не могу понять, к чему ты это говоришь?

– К тому, мессир, что мы смертники. Мы пришли сюда не для того, чтобы победить, а для того, чтобы умереть. Посмотрим правде в глаза, и нам сразу станет легче.

– А тебе тяжело?

– Мне нормально. Парни только не всё понимают.

В этот момент до них опять донеслись слова солдатской песни:

Впереди – тамплиеры и рыцарства цвет,

Что гордится по праву по несколько лет

Белой коттой!

– Когда это твои головорезы, Мигель, видели впереди себя цвет рыцарства, да ещё и тамплиеров?

– Они мечтают об этом.

– Хорошая мечта. Может быть, мы их недооцениваем?