Рыцари былого и грядущего. Том III

– Нечто подобное, господа, я наблюдал в брошенных русских деревнях, – мечтательно промолвил Сиверцев. – Там тоже вот так посмотришь – нет никого, а потом из-за печки выскакивает какой-то мутный тип и зачем-то пытается тебя прирезать.

– Здесь не прирежут, – в тон Андрею сказал Милош. – Печки нет, прятаться негде, – черногорец уже нашел четвертую ножку от стола и пытался её приладить.

– Поскольку любезным братьям здесь понравилось, можно располагаться на постой, – резюмировал Морунген.

***

Поужинали консервированными бобами, дружно помолились перед иконой Божьей Матери – к стене кнопками была прикреплена журнальная репродукция. Потом разделили вонючее тряпье из двух лежанок на три равные части, легли и тут же заснули.

Посреди ночи Сиверцев вскочил, как будто от удара током, выхватил кинжал и зачем-то ударил им в пол. Всё произошло мгновенно, рефлекторно, Андрей ничего не понял. Сидя в темноте на лежанке и медленно просыпаясь, он горько подумал: «Неужели нервы уже до того разбиты, что я по ночам хватаюсь за оружие… А если бы рядом лежал человек? Сейчас это был бы уже труп. Матерь Божия, прости меня, припадочного». Едва лишь он обратился к Владычице, как его тут же осенила мысль достать из рюкзака фонарик и посмотреть, во что он воткнул кинжал. На полу слабо извивалась пришпиленная кинжалом змея. Удар пришелся её точно в голову. Змея была средних размеров, а головка у неё совсем маленькая, если бы при свете дня он попытался нанести такого рода прицельный удар, то вряд ли бы попал.

У Сиверцева потекли слезы благодарности, он посмотрел на стену, туда, где в темноте угадывалась икона. И в этот момент через выбитое окно в комнату проник луч лунного света, в точности упавший на икону. Луч был очень яркий, так, во всяком случае, казалось в кромешной темноте. Ещё ему показалось, что Богоматерь на иконе тихо улыбается. «Есть ли лучшая лампада, чем луна?» – так же тихо улыбаясь, подумал Андрей, и, встав перед иконой, долго молился. К утру он не помнил ни одно слова из тех, с какими обращался к Пресвятой Богородице – благодарил, просил вразумления, каялся, плакал детскими слезами облегчения. Казалось, что с этими слезами из души выходит вся чернота, какая скопилась там за несколько десятилетий.

Потом вышел на улицу и посмотрел в небо. Звезды показались ему в несколько раз крупнее, чем обычно. И они были не просто крупными, а близкими, теплыми, родными, словно всё небо наполнилось друзьями. Ласковый ветерок высушил щеки, мирная лампада луны освещала теперь весь мир. Или икону мира. Совершенно умиротворенный Сиверцев вернулся в комнату и лег на тряпье, которое теперь, казалось, издавало чудное благоухание.

***

Поутру братья так же дружно помолились и отдали дань своей бобовой диете. Только тогда Милош заметил пришпиленную к полу, уже не шевелившуюся змею.

– Маршал ночью немножко воевал?

– Матерь Божья моими руками поразила ползучего гада.

Сиверцев рассказал всё, как было. Братья, блаженно улыбаясь, покачали головами, сказать тут было не чего, но все трое почувствовали, что их путь благословлен.

– Ну и что же мы теперь будем делать, братья вы мои заблудшие? – иронично вопросил Морунген. – Оборвалась единственная ниточка, которая должна была привести к монаху Иоанну. Искать на Афоне сиромаха, это всё равно, что просто так бродить по Святой Горе взад-вперед пока не надоест.

– Нет, он не пошел бы в сиромахи, я чувствую это. Он на Каруле, – сказал Андрей.

– Мессир представляет, что такое Каруля? «Ласточкины гнезда» в отвесной скале. Чтобы все облазить, жизни не хватит, потому что там даже жизнь профессионального альпиниста может оказаться весьма непродолжительной. Уж лучше искать сиромаха, проживем, по крайней мере, подольше, – хохотнул Морунген.

– Если бы мы имели задачу прожить подольше, мы никогда не поддержали бы вашу авантюру, Георгий Владимирович, – вполне благодушно заключил Сиверцев.

– Должен быть след, братья, – глубокомысленно изрек Милош. – Поскольку Владычица нас благословила, Она обязательно даст нам след. Мы вчера с устатку келью особо не осматривали, так что теперь давайте с молитвой всё хорошенько прошерстим.

Осмотр кельи дал результат на удивление быстро. На расстоянии сантиметров двадцати от пола Сиверцев обнаружил пришпиленную кнопками к стене черно-белую фотографию, видимо, когда-то прямо под ней была лежанка. Снимок оказался на удивление качественным, четким. Это была Каруля, сфотографированная с моря, точнее – конкретная её часть. На фотографии была обведена синей шариковой ручкой небольшая черная точка – явно вход в пещеру.

– Спасибо, Владычица, – улыбнулся Сиверцев.

– Ну что ж, братья, в путь, – по-деловому заключил Морунген. – Только кинжал не забудьте, господин маршал. Змею можете оставить здесь.

***