Рыцари былого и грядущего. Том III

– Сам понимаешь, как трудно в это поверить. Но для Бога всё возможно. Мы действительно тамплиеры. Современные тамплиеры. Мы были бы счастливы встретить средневекового брата. В каком году ты оставил свою эпоху?

– В 1290-м.

– Накануне падения Акры…

– Значит, Акра всё-таки пала?

– Да. В мае 1291-го. А потом король Франции уничтожил Орден Храма, но Орден всё-таки выжил и существует до наших дней, хотя теперь об этом мало кто знает.

– Ты не представляешь, какое это счастье для меня – узнать, что в этом мире тоже существуют тамплиеры и корабли Ордена, поскольку вы моряки. На чем вы подошли к Афону?

– Ты знаешь, брат Бернар, что Орден всегда умел хранить свои тайны. Тебе сейчас легче говорить, твои тайны устарели на семь веков. Ты знал Гийома де Боже?

– Год назад я разговаривал с ним, как сейчас с тобой. Я почти ни когда не сходил на берег и с иерархами Ордена не был знаком, но однажды магистр де Боже отправился на моей галере на Кипр. Мы много говорили с ним по пути.

– Каким он был?

Бернар постарался, как можно более подробно, передать своё впечатление от легендарного магистра. Он старался не думать о том, верит ли ему современный брат и чувствовал, что его рассказ вызывает всё больше и больше доверия.

***

Моряки оказались французами. Старший, брат Жослен, сказал что он – командир корабля, не уточнив, какого, а младший, брат Пьер, был механиком. Моряки-тамплиеры хорошо вписались в маленькую пещерную общину, Иоанн вовсе не чувствовал себя как на базаре. Гости были спокойны, скромны, неразговорчивы, на молитву днем и ночью вставали, как на вахту, и вскоре уже Иоанн не сомневался, что именно за молитвой они сюда и пришли. «В море слишком много земных забот», – улыбался Бернар. Все четверо были моряками и хорошо понимали друг друга. Гости тянули на себя множество хозяйственных забот. Им очень понравилось забрасывать длинную рыболовную леску с высокого обрыва. Они заготавливали дрова, порою за несколькими поленьями ползали по таким склонам, какие не каждый согласился бы преодолевать ради спасения собственной жизни. Держали себя дружелюбно, но отстраненно, с большим тактом. Вечерами брат Жослен с удовольствием слушал рассказы Бернара о средневековом Ордене. Он очень внимательно относился к каждой детали и задавал множество уточняющих вопросов, но ни разу не высказал своего отношения к тому, что слышал, не оскорблял собеседника недоверием, но и не торопился с заверениями в том, что верит каждому слову.

Общение Бернара с механиком Пьером было более эмоциональным. Пьер с увлечением объяснял принципы работы двигателя внутреннего сгорания – поршни, цилиндры, коленвал, дизельное топливо – все эти удивительные вещи уже через несколько бесед стали для Бернара вполне понятными и почти родными. Он обладал хорошим воображением, и его умение мыслить логически, оперируя одновременно множеством факторов, кажется, только сейчас оказалось востребованным.

Бернар очень надеялся на то, что обрел новую морскую семью, но он ни разу не задал вопроса о том, возьмут ли его тамплиеры на свой железный корабль, и ни кто ему таких обещаний не давал, в разговорах они старательно обходили вопрос о возможности совместного будущего. Неделя пролетела, как один день, Жослен достал из рюкзака рацию и пояснил Бернару: «Теперь мы имеем возможность разговаривать на больших расстояниях». Он что-то говорил в рацию на современном французском, языке для Бернара чужом. Он скорее почувствовал, чем понял, что Жослен сказал: «Ещё три дня». Жослен тут же подтвердил догадку Бернара, спросив Иоанна:

– Потерпите нас ещё три дня?

– Хорошо хоть разрешения спрашиваешь, а то совсем тут себя хозяевами почувствовали, – добродушно проворчал Иоанн.

Эти три дня Жослен и Бернар провели в почти непрерывных беседах, отвлекаясь от общения только для молитвы. Жослен по-прежнему расспрашивал о средневековом Ордене, но теперь уже много рассказывал об Ордене современном, внимательно следя за реакцией Бернара, а последний начал понимать, что по большому счету не столь уж многое изменилось – тамплиеры всё те же, использование разных технических чудес не так уж сильно изменило их души. Бернар всегда был человеком очень искренним и открытым, ведь в его маленьком мире все люди были знакомыми, он вообще не знал, что такое «незнакомый человек» и не привык ни от кого закрывать свой внутренний мир. Так что их общение складывалось более, чем продуктивно.

На исходе третьего дня Жослен спросил Бернара:

– Пойдешь с нами?

– Пойду.

– Ты не спросил куда.

– В море. К братьям.

– Да. Недалеко от берега наша субмарина. Мы доберемся до неё на резиновой лодке.

– Вы ходите под водой?

– Да. Тебя это не пугает?

– Под водой – не на земле. Бояться нечего.

Бернар покидал Афон на резиновой лодке. Волны опять были близко – можно рукой дотронуться. По его щекам потекли слезы. Он плакал второй и последний раз в жизни. Теперь он всегда будет в море, а в море не плачут. Не до этого.

***