Рыцари былого и грядущего. Том III

– Вот и я не знаю. У каждого человека своя мера того, что он может перенести, и эта мера известна только Богу. Если честно, я очень боялся, что планка унижений сразу же окажется установлена слишком высоко. Со смирением у рыцарей всегда проблемы. Им половину того выдержать, что может выдержать сержант, это уже выдержать больше сержанта. Настоящий рыцарь всегда готов отдать свою жизнь за Христа, но в школе смирения мы – первоклассники, и я постарался сделать так, чтобы вам не пришлось сразу же сдавать выпускные экзамены. Как видишь, и без плетей и зуботычин многие не выдержали унижения, программу первого класса провалили.

– Как это мудро, мессир.

– Конечно, мудро. Но это не моя мудрость, а Божья. Я просто молился день и ночь, чтобы Господь подсказал мне, как спасти вас. И если Господь дал мне возможность поступать разумно, то не ради меня, а ради вас.

– Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу.

– Амен.

Так постепенно выжившие в плену тамплиеры стали дружной, сплочённой, замечательной христианской общиной. Молитва стала их общим дыханием, они всегда поддерживали друг друга в трудную минуту, стараясь сохранять взаимное дружелюбие и всегда просили прощения у братьев за вспышки раздражения, которые случались всё реже, и дружно благодарили Бога за всё – и за скверную еду, и за тяжёлую работу, и за грязные лохмотья. Анри всё чаще видел на устах Армана мирную, спокойную улыбку, без тени иронии, столь свойственной командору секретной службы.

Самым удивительным было то, что среди выживших, то есть доказавших свою верность Христу и Ордену, было семь человек из тех, кто при вступлении в Орден отреклись от Христа. Анри, в своё время выучивший наизусть секретный список верных, знал, что эти люди в него не входят и однажды спросил у командора, как к ним теперь относиться.

– Теперь они – наши братья, полностью искупившие свою вину перед Богом. Те, кто отрёкся от Христа при вступлении, были довольно разными людьми. Одни отреклись, вообще не придав этому большого значения – если начальство требует, то не проблема. Другие дрогнули, не устояли, а мы ведь сознательно и страшно запугивали новичков во время проверки, они подломились, но потом очень раскаивались, хотя не известно, насколько искренне. Мне их слёзы крокодильи были совершенно не интересны, когда речь шла о вещах, самых важных в жизни – не до соплей. А вот плен стал для них шансом вернуться в братство верных и некоторые (обрати внимание – весьма немногие) этим шансом воспользовались. Для нас это большая радость. Орден вновь обрёл семь душ, сразу семь блудных сыновей вернулись к нам.

– Значит, список верных можно забыть?

– А ты что, всё ещё его помнишь?

– Как приказал мессир.

Де Ливрон жизнерадостно расхохотался:

– Анри, я не смог бы выжить в плену без тебя. Никто другой так не умеет меня рассмешить.

***

Анри догадывался и чувствовал, что в плену Арман сохраняет значительную часть всепроникающих возможностей командора секретной службы. Иногда, проснувшись посреди ночи, он видел, что командора нет на его лежанке. Куда-то опять пошёл, с кем-то, наверное, встречается. Иногда Арман, как бы случайно проговариваясь, показывал поразительную осведомлённость о делах на воле, включая Францию, при этом Анри понимал, что такой человек, как Арман, не может ни о чём проговориться случайно. Юноша никогда не задавал командору никаких вопросов по этому поводу и чувствовал, что наставник доволен его нелюбопытсвом, хотя любопытство и нетерпение порою начинали распирать Анри так, что выносить это казалось невозможным. Ведь, в отличие от всех остальных, Анри прекрасно понимал, что Арман остаётся в плену добровольно, что он в любой момент может покинуть эту проклятую каменоломню, да и всех их вывести отсюда. Так что у Анри было на одно испытание больше, чем у других – знать и молчать, и ни о чём не спрашивать. Это было особое испытание молодого сотрудника секретной службы. Он его выдержал.

***

Однажды Арман, устраиваясь на отдых, небрежно обронил:

– Завтра у нас по плану – побег. Не хочешь принять участие?

– Уже всё готово? – Анри не смог сдержать счастливой улыбки, которая так и расплылась по его лицу.

– Да. Кинжалы на всех здесь под камнем. Охрану придётся вырезать полностью. В миле отсюда спрятана одежда, тоже на всех, и деньги, чтобы нанять корабль. Переоденемся и рванём к Нилу. Великая река, доложу я тебе.

Анри ничего не мог сказать, только обалдело кивал. Арман, взглянув на него, добродушно спросил:

– Юноша, вы сейчас способны воспринимать деловую информацию?

– Да, конечно, мессир. Я не упущу ни одной детали.

– Сомневаюсь. Хорошо, что деталей немного. Завтра в каменоломне постарайтесь только делать вид, что работаете. Берегите силы. Вечером ложитесь спать как можно раньше. В три часа по полуночи – подъём и маленькая резня. Предупреди всех, пусть будут готовы.

– Так ведь не уснут же.

– Может быть, оно и к лучшему. Нам с тобой, во всяком случае, спать не придётся вообще.

– Мы на Кипр?