Рыцари Дикого поля

— Возможно, своей подруги, ныне здравствующей королевы Польши Марии-Людовики Гонзаги. А нам очень не хотелось бы, чтобы она сохранила свою корону.

— Вам-то какая разница, кто станет королевой? Ведь не можете же вы претендовать на ее место в королевском ложе?

Только сейчас, пожалуй, впервые, в глазах воинственной фламандки промелькнуло нечто похожее. Если не растерянность, то уж, во всяком случае, не озадаченность. Внутренне она готова была возразить, даже возмутиться: «А п? очему бы и нет?! Почему не могу?». Но, осушив свой бокал, поняла, что ни резкость ее, ни аргументы не покажутся князю Гяуру, этому наследнику несуществующего престола несуществующего Великого княжества, убедительными.

— Я и не собиралась претендовать на него, — прозвучало из ее уст то единственное, что способно было сохранить гордыню.

— Но если в самом деле не собираетесь, тогда почему для вас главное, чтобы коронованным оказался Ян-Казимир, а не принц Кароль, князь Ракоци или кто-либо из наследников шведского престола?

— Только не шведы! — презрительно поморщилась Камелия. — Кто угодно, только не они. Этого мы не допустим. И не Мария Гонзага — в ипостаси королевы. Она и сейчас уже бессмысленно путается у нас под ногами.

— Ждете, когда задам еще один соломонов вопрос: «У кого это «у нас»?

— У ордена иезуитов.

— Только ли? Зачем это не стремящимся к светской власти монахам?

— Это вы об иезуитах — «не стремящиеся к светской власти»?! — вызывающе ухмыльнулась Камелия. — Но, в общем, вы правы: еще у небольшой группы людей, ни имен которых, ни их принадлежности к определенному кругу указать не смогу. Все, давайте к этому вашему неуместному любопытству больше не возвращаться. Согласна, я не способна претендовать на место в королевском ложе, как изволили выразиться ваша светлость.

— Хотя тоже происходите из некоего аристократического рода? — решил проявить свою догадливость Гяур.

— Не пытайтесь делать вид, что знаете обо мне хотя бы сотую долю того, что мне лично известно о вас, — осадила его Камелия. — Но коль уж вы столь настойчиво просите удовлетворить ваше любопытство… В моем роду еще помнят того из предков, кто был римским легатом.

Брови Гяура поползли вверх, но вовсе не от того, что он оказался пораженным подобным известием.

— То есть наместником императора в одной из провинций Римской империи, когда власть ее распространялась почти до этих мест, — постарался Гяур конкретизировать эту новость.

— Еще мой дед по отцовской линии, и даже отец, носили титулы маркграфов [7].

— Так вы — маркграфиня?!

— Виконтесса [8] Фердгайнд, если угодно. Что, слишком незначительный титул для будущей королевы?

— Случалось, что ими становились не только виконтессы, но и нетитулованные дворянки, а то и вовсе простолюдинки по происхождению.

— Какая щадящая любезность с вашей стороны! Но дело вовсе не в том, что мне хочется впорхнуть в королевские покои. Просто мне необходимо быть рядом с принцем Яном-Казимиром до тех пор, пока он не окажется на троне. Всячески способствуя этому, постоянно внушая принцу, что он, именно он и только он один достоин польской короны. И что ему пора выходить из своей монашеской кельи.

— Но ведь он — иезуит. Кардинал ордена иезуитов. Что мешает вашему ордену приказать ему? Повелеть?

— Дело в том, что в ордене есть силы, предпочитающие иметь дело не с ним, а с его братом, принцем Каролем. Причем самое трудное заключается в том, что Ян может подпасть под влияние приближенных Марии Гонзаги, поскольку имеет виды на нее и, кажется, даже влюблен в королеву.

— Считаете, что влюбленный в королеву принц Ян-Казимир способен отречься от короны ради того, чтобы жениться на бывшей королеве?

— Почему сразу «на бывшей»? Насколько нам известно, Мария Гонзага намерена женить на себе любого из братьев своего супруга. Вообще любого взошедшего на трон после ее Владислава. Причем настроена решительно. Впрочем, вряд ли вам стоит постигать все тонкости придворных интриг польского двора. Ваша задача — угомонить графиню де Ляфер, во что бы то ни стало отвлечь ее от Яна-Казимира. Само собой разумеется, что орден умеет оставаться признательным. Как и я, ваша покорная рабыня.

Гяур задумчиво потер подбородок и, поблагодарив фламандку-виконтессу за угощение, за все то, что он познал за время их странного знакомства, и поднялся.

— Честно признаюсь, что ничего не обещаю вам, виконтесса Фердгайнд, — ответил на ее молчаливый вопрос.

— Не понимаю, почему бы вам все-таки не пообещать?

— Ничего, кроме молчания по поводу нашего разговора, — сухо заверил Гяур, решительно откланиваясь.

Но фламандка столь же решительно остановила своего гостя…

9

Коронного Карлика привезли в трактир, владельцем которого был известный тайному советнику француз, завели в полуподвальный зал и швырнули к ногам какой-то женщины. Она сидела в высоком кресле на небольшом помосте, на котором обычно сидел скрипач, и лицо ее было завешено черной вуалью.