Рыцари дорог: в погоне за умирающей мечтой

Радостный гомон со всех сторон вдруг как-то моментально смолк. В зале повисла напряжённая тишина. Из соседней комнаты ещё доносились звуки музыки, какие-то весёлые возгласы и прочие звуки подгулявшей компании, но вокруг Алисы стало настолько тихо, что ей немедленно сделалось как-то не по себе. Она поёжилась. Стихла весёлая песня, кто-то догадался выключить музыкальный центр. Парочка байкеров ввалились в зал, начав было возмущаться по этому поводу и требовать «продолжения банкета», но на них шикнули и пихнули в бок, призывая заткнуться. Алиса виновато оглядела толпу собравшихся, как бы ища поддержки хоть у кого-то, но везде наталкивалась на недоумённые взгляды.

— Да, мне, наверное, следовало сказать вам раньше… Я хотела, честно! Просто как-то всё слишком быстро закрутилось… Мы ведь ещё только пару дней как стали официально встречаться. И я даже не успела предупредить… Оль, ну не смотри ты на меня так! Да, я помню, что ты говорила, но… В общем, так получилось. Да, у меня теперь есть молодой человек. Его зовут Саша, и мы, кажется…

— Кажется, мне нужна выпивка! — угрюмо заявил Стас.

— А мне сигареты, — Боцман похлопал себя по карманам и направился к входной двери.

— А мне нужна новая жизнь, — мрачновато усмехнулся Найджел.

Столпившиеся вокруг Алисы байкеры недоумённо переглядывались, явно ошарашенные происходящим, затем один за другим потянулись к выходу.

— Пойду-ка я вслед за Боцманом.

— Ага, мне тоже захотелось покурить.

— А я просто подышу свежим воздухом.

— Чувствуешь такую потребность?

— Определенно. Такой вечер… сам понимаешь…

— И я…

Алиса металась от одного к другому, провожая их виноватым взглядом

— Ребят, ну вы чего??? Ну, прекратите… Багира, скажи хоть ты им… Ребят, перестаньте! Ну не уходите вы так! Найджел… Стас… Ну, подождите же вы! Найджел! Стой!!!

Она вцепилась в него мёртвой хваткой, не давая выйти. Тот недовольно обернулся.

— Ну что ещё?

— Да послушай же… хотя бы ты! Я не хочу, чтобы вы думали… Найджел! Ну пойми же ты, наконец…

— Что тут ещё понимать, Алис?

— Просто… как бы это сказать… Нет, послушай! Не уходи! Я знаю, что я виновата, но… Мы ведь с самого начала друг друга не поняли. Просто вы все такие… как сказать… Для вас ведь всё это не просто так! Ваше байк-такси, ваш мото-клуб, эта промо-команда с девчонками… Для вас это не просто работа, это уже нечто большее! Вы как семья, вы друг за друга горой, вы готовы рисковать и не жалеть себя… Для вас мотоцикл — это не просто средство передвижения, это уже какая-то религия… Вы одержимые! В хорошем смысле слова, конечно, и это здорово… Только я не такая! Когда вы приняли меня к себе, когда позволили стать частью всего этого, мне казалось, что меня будто взяли в семью. И это было так круто! Такое ощущение, словно я одна из вас… Только я ведь — другая. И после той истории с кавказцами во мне что-то надломилась. Я стала на всё смотреть как-то иначе… Для меня ведь с самого начала это была просто работа. И по мотоциклам я не фанатела. И на кастинг к вам пришла только потому, что вы обещали хорошие условия. Я просто хотела заработать денег…

Алиса опустила глаза. Найджел молчал.

— Я — не одержимая, как вы. Я — обычная. И мне нет места среди вас, — вздохнула девушка. — Я хочу нормальной жизни. Как у всех. Понимаешь? Но это ведь не значит, что я плохая…

— Понимаю, — пожал плечами Найджел. — Не значит. Только в следующий раз, когда у тебя будут проблемы… С кавказцами или с кем-то ещё… Не зови нас, ладно? Пусть тебя твой парень спасает…

И взялся за ручку двери.

* * *

На город стремительно опускались сумерки. Солнце садилось, с запада наползала темнота. Это был один из тех вечеров, когда вдруг замечаешь, что что-то неумолимо меняется вокруг — то ли воздух начинает пахнуть как-то иначе; то ли августовский зной уже не обжигает плечи, а тянется вечерней прохладой; то ли просто в душу заползает легкая грусть, которая скоро сменится ленивой меланхолией. И тогда ты, наконец, осознаешь — всё, лето кончилось. Сентябрь уже наступает августу на пятки…

Найджел подошел к своему мотоциклу. Они уже развезли по домам подвыпивших и раздосадованных байкеров, загнали в гараж тот фургончик, на котором возили реквизит для Алисы, закончили все дела на сегодня. Можно было ехать домой.

Но что-то его не тянуло возвращаться. Что он будет делать в пустой квартире? Пинать воздух в четырёх стенах?

Какая-то смертельная усталость от всего происходящего навалилась на него тягучей свинцовой тяжестью. И от невозможности сбежать от её, от какой-то безысходности и мрачности последних дней — в сердце засела колючая тоскливая боль.

Всё было не так, и ничего было с этим не поделать.