Рыцари дорог: в погоне за умирающей мечтой

Он приехал сегодня сюда, рассказал мне всё это, мы поговорили… Он готов принять меня назад. Готов забыть всё и начать заново. Он хочет, чтобы мы с ним дали друг другу второй шанс. И, пожалуй, так будет лучше. Для всех.

У вас больше не будет проблем с ним. Ваша война закончена. Это то условие, на котором я настояла. И он пообещал, что никого из байкеров больше и пальцем не тронет. Его бизнес с кавказцами уже не существует. И у вас больше нет поводов для вражды, верно?

Живите спокойно. Пусть всё будет, как было до этого.

Ещё до того, как ты встретил меня…

Прощай, милый!

И, пожалуйста, не ищи меня. Не надо ничего менять и пытаться исправить. Уже не получится. Мы сегодня улетаем из России. Рожать я буду за границей. Наверное, так и правда лучше для всех…

Я буду помнить тебя, как самое лучшее, что было в моей жизни.

Но ты, пожалуйста, постарайся меня забыть.

Если сможешь…»

Строчки расплывались, буквы прыгали у него перед глазами.

До конца он так и не дочитал…

* * *

— Что же всё-таки произошло с Найджелом? — мрачным взглядом Боярин обвёл всех собравшихся за столом клуба. Байкеры отводили глаза. Тяжким был сегодняшний сбор, немногословным. Не было привычных шуточек и подначиваний друг друга. Даже сам президент старался обходиться без своих обычных вычурностей в речи.

— Судя по всему, старый тормозной шланг. Порвался в самый неподходящий момент, — вздохнул Боцман. — Мы нашли на нём несколько потертостей. Поизносился, видать…

— Точно протёрт? Не перерезан? — уточнил Боярин.

— Следов надреза нет, — пожал плечами Боцман. — Похоже, что и правда случайность. Хотя, кто его знает… При желании ведь можно и…

— Ладно, с этим мы ещё разберёмся. Что говорят врачи?

— С Найджелом всё более-менее… В момент столкновения он прыгнул, его вынесло из седла. Перелетел через машину, пролетел несколько метров, потом ещё сколько-то бороздил по асфальту… Приятно мало, конечно, но лучше, чем удар в кузов автомобиля. Он был в полной защите, фулл-экип, так что… Защита отработала своё по полной. Лёгкое сотрясание мозга, два ребра не то сломаны, не то треснуты…скорее, второе всё-таки… Куча ссадин-царапин-ушибов, но ничего серьёзного, в общем-то. Говорят, через несколько дней оклемается.

— В больнице у него были?

— Заходили пару дней назад, но… Он тогда ещё не пришёл в себя, а потом врачи говорили — лучше к нему не соваться. По психологическим соображениям. Больно уж он злой. Весь на нервах, говорят — вообще не в себе. Переживает сильно. Из-за девчонки той. Совестью мучается…

— Ну да, он у нас такой. А с ней-то что?

— Вот там всё сильно хуже. Из защиты на ней был только шлем. Голову спас от удара, а остальное… Обе ноги сломаны, всякие там ушибы-растяжения, большая потеря крови. Но врачи говорят — ничего непоправимого. Кости срастутся, мясо нарастёт. Главное — жива девчонка осталась.

— Ей что-нибудь нужно? Помочь, может, чем требуется?

— Мы договорились, чтоб перевели её в отдельную палату. Оплатили лечение. Врачи там, вроде, толковые, обещали всё сделать, как надо. Кровь только сдать просили…

— Сделаем. Сегодня вечером все дружно и поедем. Надо бы по СОМу объяву кинуть — пусть ещё народ подтянется. Может, кто из не-клубных захочет…

— Я Стаса напряг, обещал передать.

— В себя-то она пришла? В больницу к ней наведался кто-нибудь?

— Багиру послали. Им, девчонкам, легче друг друга понять будет. А то нас, мужиков, она счаз не больно-то рада видеть. Из-за красоты переживает…

— Тоже верно. А с Викингом что?

— Там как-то всё странно. «Северные» приезжали, помощь предлагали. Мол, если чего надо — только скажите. Но без президента своего. «Зам» там всем рулил.

— Дела, что ли, какие у него? Занят слишком?

— Да нет, он говорят, вообще куда-то пропал?

— Как так???

— Да шут его разберёт! Никто ничего толком не знает…

— А Света?

Боцман только развёл руками.

— Ладно, то не наша забота…

— Может, подождём, пока Багира вернётся? Глядишь, новостей каких привезёт…

— Тоже верно…

* * *