Рыцари Галактики

Бент поморщился от смрадного запаха гари, тянувшегося от горящего на углу улицы большого, некогда красивого дома из белоснежного камня. Под сапогами хрустело и жалобно взвизгивало битое стекло. Повсюду валялись какие-то обломки и хлам, разбросанные взрывами. Горели изуродованные остовы машин, горели дома. В багряном отблеске пламени метались тени людей, ищущих убежище от смерти.

Бент Лимм и был самой Смертью, вместе с ротой жандармов, прочесывающей кварталы поверженного города. За разбитой оградой виллы, пострадавшей меньше других домов, мелькнула тень человека. Бент навскидку выстрелил из бластера. Человек сложился пополам и ничком рухнул на газон, уткнувшись лицом в клумбу.

Лимм выплюнул изо рта окурок сигары и довольно усмехнулся. Ему нравилась эта работа. Шла плановая «зачистка» города от потенциального противника и «подрывных элементов». Ими могли оказаться кто угодно. Здесь все было враждебно доблестным солдатам Императора, который по-отечески взял всю ответственность за совершаемое ими на себя. Да и кто мог призвать их к ответу? Груды мертвецов, спешно закапываемых спецкомандами в глубоких траншеях, вырытых на окраине, или вон тот нелепо шаркающий старик, полувыживший из ума от страха, по которому потехи ради Бент и его ребята стреляли разрывными пулями? Вот одна из пуль угодила чудаку в голову, на стену брызнуло кровавое месиво…

Бент отвернулся и посмотрел на виллу. Выглядела она многообещающе. Он вошел в сад, переступив через скрюченный труп застреленного им мужчины, и поднялся на высокое крыльцо с мраморными резными колоннами. Стеклянная дверь оказалась разбитой, и Бент вошел в холл, держа бластер на изготовку. Прекрасный ковер на полу, богатая мебель, картины… Да, он не ошибся. Эту виллу еще никто не тронул. Значит, по неписаному закону все здесь принадлежит ему.

Обойдя комнату за комнатой, Бент оказался в кабинете, со вкусом обставленном мебелью из натурального дерева. На стене висела какая-то антикварная картина. Так и есть: она прикрывала вмонтированный сейф. Повозившись с ним минут десять, Бент прожег бластером дверцу и распахнул ее. Глаза его загорелись алчным огоньком, когда он достал с полок целую груду сверкающих украшений и пачки денег, которые едва поместились в многочисленных карманах новенького, с иголочки, комбинезона. В одной из спален он обнаружил еще несколько украшений из изумительных канди-самоцветов, загадочно мерцающих в полумраке комнаты. Его пальцы ощутили их полированную прохладу, а ладонь — вес. «Целое состояние в одном колье…» — радостно подумал Бент, завороженно глядя на камни.

Наверху послышался шорох. Спрятав драгоценности в карман, он осторожно поднялся по лестнице и оказался в еще одном холле, перекрытом стеклянным куполом. Бент замер и прислушался. За одной из дверей вновь послышался шорох, он тут же резким ударом ноги вышиб ее. От окна метнулась фигурка. Бент выстрелил не глядя. Луч бластера, коснувшись спины женщины, прожег ее насквозь. Бент подошел к лежащему ничком на полу телу. В отблесках пламени горящего напротив дома ему показалось, что на платье блеснул алый рубин. Он перевернул тело на спину и застыл, словно пораженный током, не в силах вздохнуть. На него смотрели широко раскрытые, застывшие глаза его дочери!

— Нет… Не-е-ет… — прошептал он, отпрянув. — Не может быть! Этого не может быть!! Синти, я не хотел этого… Боже мой!! — Он искал родинку на правой стороне ее шеи, не веря увиденному. Но вот она, родинка. Сомнений не оставалось. Перед ним лежало тело его дочери, единственной и любимой… Бент вскочил на ноги и, схватившись за голову, дико закричал. Его била нервная дрожь, ноги вдруг стали ватными, и он повалился на пол, теряя сознание, рядом с хрупким телом девушки. В последние мгновения перед его глазами проплыли лица убитых им людей…

Лимм очнулся в кресле. Озноб пробежал по его телу, покрывшемуся холодным липким потом. Он встал на негнущихся ногах и вышел из кабины мимо стоящей рядом женщины-распорядительницы. Она взглянула на него, и он прочел в ее глазах презрение… Потом в них зажглись искорки сожаления и скорби. Бент рванулся бегом к двери, к выходу из этого кошмарного места. Ударом ноги распахнув дверь, едва не сбив прохожего, он выскочил на улицу и помчался по лужам с перекошенным багровым лицом. Его глаза, готовые выскочить из орбит, бешено вращались. Он оглядывал бессмысленным взглядом дома, машины, прохожих, словно ничего не узнавая. «Боже мой, я убил свою дочь! Нет, этого не может быть! Ведь это только мои фантазии. Фантазии?.. Но почему я ощущал ее тепло, тепло еще не остывшего тела? И родинка… Это какое-то наваждение… Этого не может быть! Сейчас я приду домой, и она встретит меня. Сейчас я приду…»

Он медленно побрел вперед, не видя под собой дороги и что-то бормоча под нос. Глаза застилали слезы, и он не утирал их…

3

В кабинет начальника полицейского управления Западного сектора столицы постучали. Полковник Старк, занятый составлением отчета в Главное управление, раздраженно крикнул, не отрывая глаз от экрана компьютера:

— Да! Войдите!