Рыцари Гирты (СИ)

В кухне было жарко. Слуги и пажи сбились с ног. Бегали по коридорам и лестницам, подносили гостям новые угощения и напитки, готовили для остающихся на ночь комнаты, взбивали подушки и перины, смахивали пыль с мебели, стелили кровати, спешно подметали полы. Под низкими сводчатыми потолками подвального этажа, где располагались прачечные, кладовые и кухни, висел тяжелый табачный дым. Жарко горели печи. На столах стояли многочисленные менажницы, салатники и тарелки. Бесконечными рядами тянулись глубокие кастрюли и миски наполненные резанными сырами, мясами всех видов, рыбами, овощами, фруктами, приправами и зеленью, маслом, майонезом и другими всевозможными кулинарными ингредиентами. Повара, с остервенением надувая щеки, годами отточенными движениями запускали в них толстые раскрасневшиеся пальцы, зачерпывали горстью, ловко, манерно и стремительно, как художники с улицы, что моментально рисуют на заказ любой этюд, выкладывали веерами закуски, посыпали их приправами и зеленью. Не глядя, словно невзначай, выдавливали из шприцов соусы, майонезы и кремы, умело закручивали из них замысловатые узоры и цветы. Повелительными щелчками пальцев, особыми поварскими жестами, приказывали помощникам отправлять либо готовое блюда наверх, либо то, что полагалось греть, в пышущие жаром, духовые печи. Смешивали коктейли, вливали их в кувшины, наотмашь, колотили яйца, стремительно, с ловкостью хирургов разделывали рыбные и мясные туши, отбивали, натирали их, макали в масла и панировки, бросали на раскаленные противни и сковороды. Как внезапно несколько раз тревожно мигнул и на несколько секунд погас свет.

Все выжидающе замерли с занесенными ножами, руками и ложками, подняли к белому, сводчатому, слепящему глаза недавно нанесенной известкой потолку презрительные взоры творцов, отвлеченных от любимого дела.

Кто-то заранее пошел к тумбочке и засветил свечу. Остаться в столь ответственный и важный момент в темноте означало бы полное и позорное фиаско славной герцогской кухни. Послали мальчика за лейб-инженером, но тот сообщил, что дали семафор из Университета, сказали, что просто спонтанный всплеск возмущения, какие иногда случаются, что это так отработали автоматические предохранители, ситуация штатная, никакой аварии не было и если свет и мигнет еще пару раз, то это ненадолго и ничего страшного не случится.

Но это нисколько не решило проблему с огромным, запертым на ключ дубовым гардеробом, где хранились запасные свежевыстиранные простыни, салфетки и полотенца, в которых уже ощущалась весьма острая необходимость.

Пришли плотник с помощником, зачесали бороды, затерли виски. Они уже выпили в честь помолвки принцессы Вероники и теперь собрали консилиум с мастером по водопроводным кранам, трубам и туалетам, как лучше начать открывать этот массивный, как на городских воротах, замок, к которому, как ни искали, ни у кого не было ключей. Выяснилось, что дворцовый слесарь, отпущенный кастеляном по замотанности и разгильдяйству, отпросился и ушел в город, что без потерь взломать дверь гардероба просто так не получится и придется идти в мастерскую за инструментами.

— Да у Риты все ключи! — ругался шеф-повар. Полный, и мясистый человек с красными щеками, усами и самодовольным сытым лицом старшего мастерового, что имея хороший доход со своего дела, мнит себя популярным и успешным художником, из под пера которого выходят истинные, непременно заслуживающее места в истории, шедевры.

Снова послали мальчишек искать Риту Фальку, но те вернулись нисчем, сказали, что ее нигде нет.

Как раз в это время принц Ральф с раздражением подошел к окну. Все было дурно, все гадко, все обидно. Сестра унизила его, даже в праздник не дала поблажки, отправила под арест в соответствии с установленным ей же отбоем, как в будний день. Отец не вступился, забыл о нем, махнул рукой на ее прихоти. Маршал Ринья обещал ему покровительство, но почему-то тоже, как только потребовалось серьезное вмешательство, даже не посмотрел в сторону принца. Эмиля Фрюкаста еще с самого их задержания отправили в крепость Гамотти и за нерадение к службе и дурное влияние на герцогского наследника разжаловали в сержанты и лишили титула. Принц был молод, горяч, унижен и взбешен настолько, что была бы его воля, он бы выломал дверь и испортил бы всем праздник какой-нибудь дурной выходкой, если бы капитан Форнолле предусмотрительно не предупредил его, что если он будет шуметь, леди Вероника приказала вывести его на площадь к Собору, за территорию герцогского парка, спустить с него штаны и прямо на глазах стражи и ожидающих в телегах и каретах своих приглашенных на прием господ извозчиков и слуг, дать ему позорных плетей.

Из коридора, из-за запертой двери, доносились веселые голоса и торопливые шаги. Первое напряжение прошло. Радостная атмосфера праздника и счастье так легко и бескровно разрешившегося конфликта по мере съеденных кушаний и выпитых напитков, вытесняла дурные предчувствия и мысли, передавалась от гостей слугам и дворцовым насельникам.