Рыцари Круглого Стола

— И я тебя также, — отвечал лис. — При жизни тебе я был племянником; теперь же я покойник.

— Как? Неужели ты умер? Когда же?

— Дня два тому назад или три. И теперь я тебе советую, дядя, изменить свои чувства ко мне.

— Разумеется, раз ты умер, я не могу тебя ненавидеть и даже жалею, что тебя уж не увижу в живых.

— Напрасно. Мне и здесь хорошо: в живых я частенько-таки голодал, теперь же всего у меня здесь в избытке. Посмотри сам у колодца: я там даже курицу бросил!

Нашел Изегрим птицу и тотчас ее с жадностью слопал — и думает: «Правду сказал хитрый лис: не житье ему здесь, а раздолье».

— Покойный Ренар, — говорит он ему, — хорошо тебе жить на том свете. Научи же ты меня по дружбе, как бы и мне за тобой попасть в то блаженное место?

— Нелегко тебе будет, — отвечал лис, — всегда был ты зол и завистлив.

— Но я покаюсь, любезный Ренар.

— Ну, если так, то попробуй. Но прежде твое покаяние надо проверить: если ты сядешь в пустое ведро и оно быстро опустится вниз — твое покаяние искренно, если же нет — ведро не шелохнется. Слышишь?

Трудно было волку усесться в ведро; наконец, всунувши задние лапы, передними он крепко обнял веревку. Волк был поувесистей, и когда он всею тяжестью бухнулся в воду, то ведро с лисом взвилося в воздух.

— Куда ты? Куда ты? — кричал Изегрим, повстречавшись с ним по дороге.

— Уж таков здесь обычаи, — отвечал лис. — Когда один опускается вниз, другой поднимается кверху. Теперь твоя очередь, милый кум, насладиться загробным довольством!

Тут выпрыгнул лис из ведра и помчал без оглядки.

Не помня себя от досады и гнева, просидел Изегрим по пояс в холодной воде всю ночь и все утро. Когда же узнала братия, что к ним в колодец попал волк, сбежались все помогать тащить его вон. Избитый, израненный волк насилу от них уплелся и с трудом дотащился до дома.

Долго болел Изегрим, и когда стал поправляться, то решил отомстить лису, притянувши его к суду в собрании пэров.

Книга вторая Суд над Ренаром

О том, как коннетабль Изегрим явился в королевский суд с жалобой на Ренара

Не теряя времени, Изегрим поспешил в суд с жалобой на Ренара. Быть коннетаблем — честь немалая, и Изегрим пользовался большим почетом при дворе; особенно уважали его за глубокое знание всех судейских обычаев. Поднялся он в залу, где король с приличным его сану достоинством восседал в кресле, окруженный блестящею свитой своих знаменитых баронов.

— Неужели, государь, негде искать правды на свете? — воскликнул Изегрим, выступая на середину залы. — Неужели правосудие всюду попрано и в мире царят ложь и кривда? Ваши желания и даже ваши приказания ничто для Ренара, зачинщика всех зол и усобиц, этого воплощения хитрости и лукавства. Мало того, что пришлось мне вытерпеть от него самому, он, наконец, забравшись в мое жилище, разграбил запасы и избил моих детей. Не из мести пришел я сюда искать гибели Ренара — я пришел просить у вас правосудия!

Не любил благородный лев, чтобы его бароны ссорились и судились между собою, и всегда старался покончить дело миром, не допуская огласки. Пытался он было и тут советовать Изегриму помириться с Ренаром, но недаром прослыл Изегрим знатоком по части всяких судейских правил и обычаев.

— Государь, — сказал он, — неприлично вам пока становиться ни на ту, ни на другую сторону. Теперь подлежит только выслушать мою жалобу и передать ее на обсуждение пэров. А мне сдается, что вы уже начинаете тянуть руку Ренара. Вижу я, что вы ни в грош не ставите моей верной службы. Если бы я был таким же хитрым, вероломным пронырой, как этот подлый Ренар, клянусь своею волчьею мордой, мои фальшивые услуги заслужили бы ваше величайшее одобрение! Ну, да что тут толковать! Недаром говорит пословица: каков поп, таков и приход.

С нетерпением выслушал его король.

— Признаюсь, — сказал он, — я-таки действительно готов был извинить Ренара: кто знает, может быть, найдутся и в его пользу достаточно веские доказательства. Но так как вы непременно того желаете, то его вызовут в суд и рассудят это дело с соблюдением всех законных формальностей. Я принимаю вашу жалобу.

О том, как мессер [14] верблюд, папский легат, произнес по поводу жалобы Изегрима ученую речь, понятую весьма немногими, о секретном совещании баронов и о том, как Гримберту было поручено передать Ренару приглашение явиться в суд

Случилось, что в тот самый день присутствовал между советниками короля мессер верблюд, весьма уважаемый за свою ученость и мудрость. Родом он был из Константинополя и находился при дворе благородного льва в качестве папского легата. Был он весьма ученый законник.

— Мессер, — сказал ему король, — слыхали ли вы у себя на родине о подобных жалобах? Нам угодно выслушать ваше мнение об этом предмете.

И верблюд тотчас же повел речь.