Рыцари Круглого стола. Мифы и легенды народов Европы

И в ту же минуту усыпила она премудрого и велела снести его на жесткую постель. Между тем поручено было одному старику и одной старухе, у которых на руках было всего по три пальца, ссучить много железных ниток и вытянуть столько же медной проволоки, и сын Туони, у которого вместо пальцев на руках были железные крючки, сплел из этих ниток и проволоки сети, окружил ими весь дом своего отца и перегородил реку, чтобы мудрому Вейнемейнену нельзя было ускользнуть из царства мертвых. Долго проспавши, проснулся премудрый и увидел себя в страшной опасности. Но не легко было его преодолеть силой чар, превзойти его в хитрости! Он обернулся сухой осокой, а потом пошел к берегу черным червяком, а там скользнул в воду гибким змеем, прополз сквозь частые сети, переплыл глубокую реку, отделявшую остров Туони от остального мира, и, выйдя на берег, долго и жарко благодарил Укко за его помощь в опасном предприятии и в легком избавлении из когтей Туони.

На другой день сын Туони, не видя нигде Вейнемейнена, стал вытягивать на берег сети, закинутые в реку, и нашел в них красноперых окуней, да широких лещей, да серебристых сигов – нигде и следов премудрого не осталось.

VI

Вернулся домой премудрый Вейнемейнен, исходив без пользы многие тысячи верст, не добыв из царства Туони тех могучих слов, которые нужны были ему для окончания его чудного судна.

– А ты еще попытайся, – сказал ему один старый пастух, – ты сходи-ка на край света к Випунену, может быть, он знает то, что тебе нужно? А уж, кажется, кому быть мудрее этого старика-великана? Все-то он знает и славится своей давней мудростью.

– А как пройти-то к нему? – спросил Вейнемейнен.

– Дорога к нему идет не то чтобы самая лучшая, ну да и не самая худая; один день бежать нужно по иголкам, а другой пробираться по лезвиям мечей, а третий-то весь идти по острым краям топоров.

Выслушав его, Вейнемейнен пошел к брату Ильмаринену и говорит:

– Скуй мне, братец, сапоги из железа, да рубашку из железа, да такие же перчатки, да сделай еще тяжелую стальную булаву, я собираюсь идти к Випунену добывать себе мудрости.

– Охота тебе идти в такую даль! Ведь Випунен-то уже давным-давно умер, уже не ставит больше своих силков да сетей по лесам для ловли птиц и зверей.

Но Вейнемейнен не обратил внимание на его слова, пустился в путь-дороженьку, преодолел все препятствия и под вечер третьего дня прибыл к тому месту, где жил некогда мудрый великан Випунен. И увидел он, что лежит этот Випунен, словно большая гора, лежит и спит мертвым сном. Видно, давно уж спал он так, потому что на плечах у него успели вырасти трепетные осины, на висках тенистые березы, на щеках корявые ветлы, на бороде частые ивы, на лбу вековая сосна, а во рту старая смолистая ель. Посмотрел на все этой Вейнемейнен, вынул свой острый меч, порубил и осину, и ель, и частые ивы, потом глубоко вонзил меч в широкие губы Випунена:

– Вставай, старина, – сказал он, – подымайся от долгого смертного сна.

Просыпается Випунен, начинает ворочаться; земля кругом стонет, пыль столбом вверх летит; чувствует великан страшную боль в пронзенных мечом губах, начинает от досады грызть клинок меча зубами, широко разевает свой громадный рот, и Вейнемейнен, стоявший на краю его, не успел остеречься, поскользнулся и провалился в эту страшную пропасть.

Випунен очень спокойно закрыл рот, потом проглотил премудрого певца, как муху, и самодовольно улыбнулся.

– Славный кусочек, – сказал он, – случалось мне много есть на своем веку, случалось и козу, и корову, и целого вепря зараз проглатывать, а такого еще никогда не приходилось.

И располагал он опять спокойно заснуть, но, видно, не суждено было…

Вейнемейнен совершенно неожиданно попал в желудок Випунена и стал придумывать, как бы ему повеселее провести время в этой темной и просторной тюрьме.

– Давай-ка займусь я кованием, – подумал он и тотчас же развел огонь, из рукавов своей одежды сделал мехи, приладил их кое-как к огню, и на своем колене, закованном в железо, стал, как на наковальне, ковать своей булавой. Ковал он день и ночь, без устали; стучит, гремит, огонь раздувает, уголья в него ногами подгребает, только дым столбом вверх валит да искры с пеплом летят во все стороны. Нет никакого покоя Випунену ни днем, ни ночью!

– Что это за человека я проглотил? Вот уже прошло сколько дней, а все во рту у меня какая-то копоть да уголья, а в желудке горячо и точно кто-нибудь молоточком постукивает.

День ото дня становилось ему все хуже и хуже, и он наконец не знает, куда и деваться от чудовища, которое проглотил спросонья. Сколько ни старался он, какие ни употреблял средства, чтобы изгнать Вейнемейнена из своего желудка, – все понапрасну. Он стал грозить ему своей силой и гневом богов, тот только посмеивается да булавой постукивает. Наконец Випунену пришлось уж так плохо, что он решился вступить в переговоры со своим жильцом.

– Да выйдешь ли ты из меня когда-нибудь? – взмолился к нему Випунен.