Рыцари моря

Ничто не держало его в деревне — мать похоронил еще до армии, сестра давно жила в городе. С душевным облегчением продал дом, подался к Тихому океану.

Искал Зайцев не просто работы по освоенной на флоте специальности водолаза, но работы, длиною в жизнь. Города он не любил — сказывалась деревенская закваска и, наверное, поэтому, забравшись по случайному совету на рыбокомбинат в бухту Причастия, где в мучительных поисках создавалась первая гребешковая ферма, решил поставить на поисках точку.

Он числился водолазом, но успевал изобретать и мастерить разные приспособления и понтоны для питомника, строить дома и чинить моторы, разбираться в экологии и эмбриологии гребешка и учиться заочно на инженера. Его год вмещал триста шестьдесят пять рабочих дней, сутки — восемнадцать рабочих часов. Но когда ферма окрепла и народ привык к своей новой жизни и невиданной раньше работе, из города пришло новое начальство. Из числа тех, кто никогда не делает слишком много, — чтобы поменьше ошибаться.

Зайцев ушел без сожалений. Гребешковая молодь исправно росла в садках, потом окрепших годовалых мальков миллионами высевали в удобных бухтах поблизости. Но гребешок рос мелкий, в каких-то бухтах приживался, в каких-то вдруг исчезал без видимых причин.

Дело требовало серьезной научной основы. Нм, технологам, нужно было знать — где отбирать личинки, как управлять их наследственностью, что нужно им для нормального роста. А промышленность тем временем, помня обещания, выданные энтузиастами поначалу, требовала свои центнеры и тонны, которые были заранее внесены в финансовые и номенклатурные планы.

Конечно, планы частью скорректировали, а частью выполнили недоросшим трехлетним гребешком. Беда же Бориса Петровича Зайцева заключалась в том, что собственных принципов он скорректировать не мог. Ушел на Рыцарь.

Жизнь на станции с его приходом разделилась на две части: Зайцев — это было все, что связано с морем и берегом, Князев — вся наука, лаборатории и жилье. Когда такое разделение стало очевидно, тут же возник вопрос: чье дело важнее? Возможно, вопрос существовал только для них двоих, но менее острым он от этого не становился.

Не было такой технической, организационной или строительной идеи, которая, появившись у одного, публично не уничтожалась бы доводами другого. Долго спорили об электричестве: тянуть линию от комбината — долго, хлопотно. Устроить свою дизель-генераторную куда проще, но неизбежны простои, поломки — сиди тогда без света, закрывай лаборатории...

В конце концов Князев пробил дело с линией, завез столбы, но довел только до лабораторного корпуса. Потому что Зайцев у себя на берегу давно уже пользовался услугами собственного генератора при водолазном хозяйстве и наотрез отказался подключать кабель на лаборатории, ссылаясь на нехватку мощности.

Когда в конце концов линия от комбината дала ток и ее довели до берега, выяснилось, что генератор все равно необходим, потому что на линии при тайфунах, в самый сезон часто случались обрывы, а многие эксперименты не терпят остановок. Всем стало ясно, что и Князев и Зайцев были по-своему правы.

Примерно то же случилось с водопроводом. Зайцев решил сделать водозабор на склоне, над поселком, чтобы вода шла самотеком, без всяких насосов. Князев начал рыть артезианский колодец. Вода, таким образом, была получена из двух разных источников, и важность этого оценили очень скоро. Зимой пользовались только колодцем, водозабор Зайцева перемерзал, зато летом колодца на всех не хватало, поступление воды было там невелико. Тут и выручила система самотека.

С наступлением первой зимы на станции самые серьезные и долгие споры вызвал способ отопления. Поскольку их изобретено множество, спорам, казалось, не будет конца. Решили так: в подвале лабораторного корпуса оборудовать котельную, остальным обогреваться пока электричеством и буржуйками.

Поскольку первое капитальное жилье соорудил себе Князев, его камин тоже был на станции первым. Пережить такое равнодушно Зайцев не мог. Дом, в котором он на склоне зимы поселился вместе со своим другом, инженером Владимиром Северяниным, состоял из четырех стен, крыши и нескольких перегородок, деливших его на квартиры. Одну из квартир энергично оборудовали для начальника станции Тугарина, в остальных тем временем ютились на земляном полу двое бездомных котов.

Зайцев с Северяниным осмотрели будущую квартиру и единодушно решили начать с камина. Понемногу подвезли кирпич, глину, залили фундамент. Но главное дело стояло — не находилось времени. Зайцев пропадал на своей водолазной шхуне или в сарайчике - аквариальной: «обкатывался» с разными людьми проект новой аквариальной, и становилось очевидно, что именно она станет на Рыцаре тем центром, средоточием науки, которое наконец затмит славу Князевграда.

Тем временем неумолимо надвигалось лето, а камина у Северянина с Зайцевым все не было.

Однажды, переполнившись нетерпением, сильно пригнув длинную шею, Северянин решительно шагнул через высокий порог капитанской каюты на водолазной шхуне, где Зайцев оборудовал кабинет.