Рыцари морских глубин

Любуясь вечерней зарёй на Парабели, я прозевал узенькую протоку, ведущую в Каргасок кратчайшим путём. Пришлось делать крюк и всю ночь пилить устьем реки, уходящим к Оби намного правее. Досадная промашка обошлась мне в десять бессонных часов на плоту, в сорок лишних километров. Тихая, нудящая комарами, последняя парабельская ночь показалась нескончаемой.

Чего не передумаешь в одиночном плавании, сидя на медленно плывущем плоту… Кстати, я обещал рассказать, как во время флотской службы оказался на плавбазе «Саратов».

А было так…

Перед выходом в Тихий океан на боевое дежурство сто тридцать шестая стояла у пирса посёлка Советский. Населённого пункта с таким названием на географических картах того времени не найдёте. Не знаю, как сейчас, но в те годы оцеплялся он батальоном солдат караульной службы. Не только человек не пройдёт — мышь не пробежит незамеченной. Ночами, в свете прожекторов на длинный пирс заезжал тягач с ракетой на платформе. Портальным краном грозная красавица поднималась на стропах вверх и плавно опускалась в шахту подводной лодки. Затем ещё две. И никого вокруг. С одной стороны море. С другой — пустынный берег, портальный кран на нём. Безлюдный пирс. Ни строений, ни огней. Чёрная ночь вокруг и несколько подводников на верхней надстройке, приглушённо разговаривая, возятся у раскрытых ракетных шахт.

В одну из таких скрытных ночей на пирс въехал заправщик с ракетным топливом. На время похода оно закачивалось в резервуары, расположенные в надстройке, и в целях безопасности хранилось отдельно от ракеты. Лишь перед стартом горючее переливалось в её баки. Убирая заправочные шланги, я пренебрёг наставлениями инструкции, брался за шланги незащищёнными руками. По привычке полез в карман, сунул руку мимо него — такова особеннось флотских брюк, на которых спереди вместо ширинки откидной клапан. Вместо кармана нередко попадаешь рукой под клапан, на голое тело. Так и случилось у меня во время заправки ракеты горючим. Как часто бывает — в самый неподходящий момент зачесалось между ног. Хоть умри, но почеши! Скоро сильнее захотелось почесать. Повторил процедуру с большим рвением. Чувствуя жжение и нестерпимый зуд, сучил ногами и, не в состоянии терпеть, спустился в лодку, пулей влетел на свой боевой пост. Снял штаны и обомлел:

— Петруха, глянь–кось, — позвал я друга.

— Ни фига себе! — присвистнул Молчанов. Ты где так умудрился?

— От горючки это… Перчатки резиновые не надел, когда шланги убирал. Тушин узнает — убьёт за нарушение техники безопасности…

— К доктору надо, — покачал головой Пётр. — Тут, паря, шутки плохи. Надо сдаваться…

Капитан медицинской службы Ободов, наш корабельный врач, самолично отвёз меня в медсанчасть плавбазы «Саратов». Сто тридцать шестая ушла в тот раз в автономку без меня.

Опухоль, вызванная микрочастицами ядовитого горючего, прошла через несколько дней, чему способствовало пристальное внимание к моей скромной персоне военных врачей и лечение.

Пока сто тридцать шестая охраняла мир у Мидуэя под боком у 7-го американского флота, ко мне на «Саратов» по мою душу прибыл щеголеватый симпатичный офицер. Назвался командиром БЧ-2 резервного экипажа старшим лейтенантом Заярным.

— Пойдёшь, моряк, служить ко мне! — весело хлопнул меня по плечу офицер. — Собирай вещички и топай за мной… Катер ждёт.

— А как же сто тридцать шестая? Что скажет Тушин, как вернётся? Что я сбежал от него? — спросил я, понимая, что противиться бесполезно: приказ есть приказ!

— Тушин — мой однокашник по училищу. Уладим с ним этот вопрос. Приказ о твоём переводе в строевой части дивизии уже подписан. Не пожалеешь! Многие рвутся в резервный экипаж. Ни корабля, ни заведования, ни материальной части… Не служба — мёд! Всё! Погнали! Крути педали, моряк!

— Есть, товарищ старший лейтенант, крутить педали, — с кислой миной ответил я. Перспектива быть резервистом не прельщала меня.

— Вот и ладушки, — подбодряюще подмигнул мне Заярный, сам, видимо, очень довольный назначением в резервный экипаж. Поблескивая начищенными хромачами, зазвенел ступенями трапа, выбегая из кубрика на верхнюю палубу. Не зная огорчаться столь неожиданной перемене, или радоваться, я в полном замашательстве последовал за новым командиром.

Но что ни случается — к лучшему. Через пару дней с гитарами, баянами, со всем походным скарбом выгружался резервный экипаж из крытых грузовиков на зелёный луг совхоза «Начикский». На берегу реки поставили палатки. Настелили в них матрацы, подушки, одеяла, сложили чемоданы и вещевые мешки. Неподалеку установили длинный умывальник, полевую кухню, деревянную бочку с красной икрой свежего посола, фляги с молоком, ящики с консервами, печеньем, соками. Ешь, пей вволю! Загорай на солнце!

В бочке с малосольной икрой валялся алюминиевый черпак с деревянной ручкой. Загребай деликатес, сколь пожелаешь!