Рыцари морских глубин

Ракетчики на лодке, понятно, не совсем пассажиры и дармоеды. Кое–что они значат! И это мы доказали точным попаданием в цель. Но в то время, когда у трюмных, мотористов, электриков, рулевых работы «выше крыши», мы просиживаем вахты в отсеке, скучаем над электрогрелками, пытаясь согреться, клюём в дремоте носами. Старший лейтенант Тушин несколько раз спускался на боевой пост «60», пытался застукать меня и Петруху спящими, но звенькающий трап под его ногами предупреждал нас о нежелательном визитёре. Мы продирали глаза, бестолково вскакивали с длинного ящика — «зипа», на котором дремали полулёжа, хватали ветошь и переноску.

— Спали… рыцари морских глубин? — вглядывается в наши мятые физиономии Тушин.

— Никак нет! Приборкой занимались…

— Простите, киса… Уши притирать будете своим мамзелям… Приборку они делали… А ветошь сухая. И альпак разостлан на «зипе». Ох, друзья, заловлю я вас… Будете иметь бледный вид и макаронную походку.

Командир БЧ‑2 поднялся палубой выше, а мы снова прилегли на «зип». Но Тушин разогнал сон, и мы тупо сидели, ожидая утра.

— Может, приборку в трюмах сделаем? — предложил Петруха. Я молча кивнул, зябко поёживаясь от мысли, что придётся лезть в сырую, холодную выгородку. По переборкам, оклеенным пробкой, скатывались капли конденсата.

— Открывай все три выгородки. Начнём с носовой, — разматывая кабель переноски, сказал Петруха. Свет в целях экономии электроэнергии аккумуляторных батарей был сокращён до минимума. Тускло светили аварийные фонари. Наши тени косматыми чудищами метались по стенкам ракетных шахт, по мокрым переборкам и корпусам электродвигателей.

Я снял дюралевые листы поёл с проёмов трюмов. Вдвоём мы забрались в первую выгородку, негромко переговариваясь и посвечивая себе переноской, принялись шоркать тряпками по вентилям кингстонов и покатым, крашенным суриком, бортам. Вдруг возле кормовой выгородки, расположенной напротив трапа, загремела дюралевая поёла. Мы сразу поняли, что кто–то, не разобрав в темноте раскрытую железную яму, влетел в неё. Протяжный, болезненно–тягучий то ли стон, то ли вой донёсся из неё. Кого черти принесли? Неужели…?

Мы выскочили из трюма и бросились на помощь пострадавшему. Наши худшие подозрения подтвердились: в выгородке корчился, наглаживая ушибленные, ободранные бока и ноги, наш уважаемый Николай Алексеевич Тушин. Мы помогли ему выбраться, чувствуя себя заподлянщиками.

— Простите, киса… Ы–ы–ы… О–о–о… А–а–а… — хромая к трапу, простонал старший лейтенант. — Вы, что, засони, специально подстроили мне ловушку?

— Как можно, тащ старшнант? Мы не думали, что кому–то взбредёт в башку среди ночи шарабориться у нас тут…

Обошлось… Но больше к нам командир БЧ‑2 не спускался.

Осенью мы ушли во Владивосток. На ремонт в 178‑й завод.

Жили в казарме–кубрике БСРК — бригады строящихся и ремонтирующихся кораблей. К радости годков из БЧ‑2 в соседнем кубрике ещё раньше обосновалась команда «Буки‑89» — подводной лодки, оснащённой парой ракет «Р-11 ФМ». Здесь я встретил сослуживца по «учебке», замечательного парня с Кузбасса Володю Пронина. Он приходил в большую комнату, заваленную всяким хламом. Разворачивал меха аккордеона, блестевшего малиновым перламутром, играл «Под небом Парижа», «Чардаш», «Цветы Дуная», «Вернись в Палермо», вальсы Штрауса, полонез Огинского и другие классические музыкальные произведения. Исполнял Вовка мастерски, виртуозно, вдохновенно. На «Буки‑89» во время приборки старпом усаживал его в центральном посту с аккордеоном у микрофона для создания экипажу приподнятого настроения. А здесь, в БСРК, в свободные от нарядов вечерние часы отдыха, Вовка настраивал на лирический лад всех нас. В запыленную комнату набивались матросы и старшины, молча слушали, думая о своём. Однажды, привлечённый звуками аккордеона, в комнату заглянул наш замполит капитан третьего ранга Зуев. Чихая, спросил:

— Пронин, и охота вам играть в этом пыльном и грязном складе? Шли бы лучше в кубрик с аккордеоном…

— Юрий Павлович! А что, если выбросить отсюда ломаные стулья и столы? Подмести, покрасить палубу — чем не комната отдыха? — предложил я, забыв одну из заповедей военной службы: инициатива наказуема!

— Старые стенды обновить — получится «ленинская комната», — хитро сощурился замполит. — И с улыбкой похлопал меня по плечу:

— Вот и займитесь серьёзным делом. Это не то, что в резервном экипаже боевые листки рисовать. Как? Справитесь? Материал дам. На время работы по оформлению комнаты от участия в ремонте корабля освобожу.

— Сделаем… Если ещё кого в помощь дадите.

— Не вопрос, выделю нужных вам людей. За пару месяцев управитесь, товарищ старший матрос?

— А чего тянуть? За один постараюсь…