Рыцари плащаницы

Ярукташ повел Козму к противоположной стене замка, вдоль которой тянулись длинные вместительные конюшни. Двое слуг как раз заканчивали их уборку. Они сметали навоз в отверстия, образованные снятыми с желоба каменными плитами, и вода уносила его.

— Сейчас покажу, куда это все течет, — сказал евнух.

Он отвел Козму к низкой двери, располагавшейся как раз напротив колодца, но со стороны, противоположной истечению воды, и, оглянувшись (слуги были заняты делом и не смотрели в их сторону), открыл.

Козма отшатнулся от ударившей в лицо вони. Прикрыв нос рукой, присмотрелся. Нечистоты изливались в вырубленный в камне широкий колодец. Колодец переполнялся, и вонючий поток плыл в узкую расщелину в скале. Человек, низко согнувшись, мог бы пройти ею, но вход в расщелину преграждала толстая железная решетка, висевшая на вделанных в камень петлях. Массивный замок запирал решетку.

— Это и есть потайной ход наружу, — торжественно сказал Ярукташ. — Когда ты подсказал мне, где нужно искать, я сразу обнаружил его.

— Но как пользоваться им, когда он так загажен?!

Ярукташ довольно засмеялся и закрыл дверь.

— Идем, господин!

Евнух вновь отвел Козму к колодцу и показал толстый лист железа, размером с лопату в самом низу сооружения. По краям листа сочилась вода, стекавшая в желоб, закрытый, как и другой, на противоположной стороне, каменными плитами. Только этот желоб вел прямо к двери, в которую они только что заглядывали.

— Стоит потянуть за эту ручку, — показал Ярукташ, — как вода хлынет в желоб и промоет колодец с нечистотами. Думаю, это придется сделать дважды, но источник полноводный, много времени не займет. После этого можно тайком выбираться из замка.

— Но для чего загаживать ход?

— Чтобы враг не проник в крепость. Трудно предположить, что слив нечистот и есть тайный ход. Но если кто и догадается, невозможно пробираться в крепость по такому ходу: враг задохнется от ядовитых испарений. К тому же барон, строивший Азни, хорошо знал, что сарацины брезгливы, они никогда не полезут в человеческие испражнения. Если замок осадят франки, есть решетка, а за ней колодец…

— По этой причине мы не сможем воспользоваться ходом.

— Ошибаешься, господин! — лукаво улыбнулся Ярукташ. — Замок на решетке я отомкнул, он только кажется закрытым.

— Ты прыгал в этот вонючий колодец?

— Зачем? Внутри, внизу и сбоку от двери, есть каменный выступ, такой же у решетки. Достаточно положить доску, которая хранится здесь же… Ты просто не заметил ее.

— Но где ты взял ключ?

— В караульной. Он висит на стене. Воинов в замке мало, караульная пуста…

Козма некоторое время внимательно смотрел на евнуха. Тот выдержал взгляд.

— Зачем ты рассказал это мне?

— Ты добр к своему рабу, — склонился Ярукташ, — а я всегда плачу добром за ласку. Иоакиму ход не покажу.

— Я сделаю это сам.

— Как хочешь, господин!

— Надеюсь, нам не придется воспользоваться ходом, — задумчиво сказал Козма.

Он повернулся и пошел к баронскому дворцу. Ярукташ смотрел ему вслед.

— Я тоже не желаю лезть в нечистоты, — прошептал он. — Но, боюсь, придется…

16

Раненых сарацин разместили в одном из пустующих строений для воинов, где они днями лежали на охапках соломы. Путь в Азни после битвы выдался тяжелым, раненых растрясло; только один из четверых мог передвигаться сам, за остальными требовался уход. Слуги в замке наотрез отказались выносить горшки из-под врагов. Козма пробовал поручить это Гуго и Бруно, но те, хоть и не возразили сходу, но так скривились, что повеление пришлось отменить. Козма сразу понял свою ошибку: после битвы в Масличном ущелье оруженосцы считали себя чуть ли не равными рыцарям; и превращать их в обычных слуг означало смертельно обидеть. В Азни Гуго и Бруно влились в ряды замковой стражи: несли службу на стенах, охраняли пасущиеся в долине табуны; это было то, что они хорошо знали, им это нравилось. Гуго по прибытию в замок стал рьяно ухаживать за Бертой. Та поначалу фыркала, но Гуго как-то показал ей содержимое своего кошелька с добычей, дарованной оруженосцам Козмой. Берта после этого милостиво позволяла Гуго говорить с собой. Не всем стражникам Азни это нравилось: женщин в замке было мало, а Берта, такая же, как и ее хозяйка, юная и красивая, была предметом вожделения многих мужчин. Однако задираться с могучим Гуго желающих не нашлось. История с Рено и Иоакимом повторилась; разве что Гуго был куда дальше от предмета своих мечтаний, чем его удачливый покровитель.

Козма оказался в затруднении и уже подумывал выпустить из подвала одного из пленных сарацин, но воспротивился Рено. Он не желал, чтобы по замку бродил, высматривая и вынюхивая, опасный враг. Ярукташа новоиспеченный рыцарь почему-то не принимал в расчет, видя рвение евнуха в службе новому господину. Это показывало простодушие бывшего оруженосца, но Козма разубеждать Рено не стал: Ярукташ очень быстро стал нужным всем, отправлять его в подвал к другим пленным никому не хотелось. Ярукташ и спас дело. Он добровольно вызвался стать сиделкой.