Рыцари света, рыцари тьмы

— Да, но не все же время. Во время раскопок вы можете обнаружить что угодно, вплоть до клада золотых монет или драгоценных камней. Такое бывает. Как вы поступите с находкой?

— Не знаю, мессир, — покачал головой рыцарь. — Я совсем об этом не думал.

— А я уже подумал, — рассмеялся Балдуин. — Запомните две истины: вы поклялись жить в бедности, а Иерусалим принадлежит мне. Значит, любое сокровище — будь то монеты, слитки или драгоценности — тоже мое. Часть его я по справедливости верну вам как плату за ваш труд. Вы согласны?

— Конечно, мессир король, с радостью, вот только…

— Прекрасно! Да будет так. Поговорите же с вашим знатоком и выясните, какие инструменты необходимы для раскопок. Я сам их закуплю и доставлю вам от имени королевы. Может, припомните о чем-нибудь еще?

— Нет, мессир. Более ни о чем — разве что о потребности горячо поблагодарить вас.

Король встал, все еще удерживая руку супруги в своей и тем самым понуждая Морфию подняться вслед за ним.

— На самом деле мы должны высказать вам нашу благодарность, брат Гуг, и заверить вас в дальнейшей взаимной дружбе. Если вам впоследствии что-либо потребуется, немедля дайте мне знать. — Балдуин вдруг задержался, зорко поглядев на де Пайена. — Что-то еще? У вас такой вид, будто вы вспомнили нечто важное.

— Нет, мессир, — заверил тот, — просто у меня мелькнула мысль о необходимости уединения… Если бы люди услышали удары молотков близ скалы, они наверняка захотели бы узнать, что там происходит. Но они ничего толком не расслышат, поскольку мы будем долбить камень внутри самих конюшен. Тем не менее у меня имеется и побочное соображение. Вам, я уверен, уже известно, что у нас есть помощники, которых мы зовем сержантами. В прошлом это либо наши слуги, либо вассалы, но теперь, когда мы стали монахами, они по-прежнему содействуют нам, хоть и в другом качестве. Они все бывшие воины, и без них нам невозможно было бы осуществить то, за что мы взялись.

Король слушал и кивал, а де Пайен тем временем заключил:

— Но они обычные миряне, а не монахи.

— Я не совсем понял. Что же с того?

— Ничего, мессир, но есть небольшая неувязка. Когда мы окончательно примем обет, им придется переместиться в отдельное жилище, поэтому я хотел бы испросить вашего согласия выстроить для них бараки за пределами конюшен.

Балдуин неопределенно хмыкнул и стряхнул воображаемую соринку с полы своей мантии.

— Я даю вам свое согласие — стройте все, что вам угодно. Что до любопытствующих, пусть думают что им заблагорассудится. Главное, что я сам знаю о ваших намерениях. Впрочем, вы правы, рассудив, что негоже давать пищу слухам, поэтому о нашем разговоре будем знать только мы четверо — ни слова о раскопках и ни малейшего намека на поиск сокровищ. — Тут он символически поднес палец к губам. — Молчание и осторожность, друзья мои, молчание и осторожность. А теперь прощайте.

Оба гостя встали и поклонились Балдуину в пояс, застыв в таком положении, пока не остались одни в зале. Тогда рыцари распрямили спины и покинули королевские покои.

* * *

— Что же это такое?! Что ты задумал?!

Де Пайен обернулся к другу, улыбаясь в ответ на его озлобление:

— Я нарочно гадал, выйдя из дворца, сколько тебе нужно времени, чтоб на меня накинуться. И насчитал двадцать два шага.

— Я еще не лишился рассудка, чтобы орать на тебя под носом у королевских охранников. Они почему-то не понимают шуток, когда речь идет о монаршей персоне. А теперь скажи мне, что за… представление ты там устроил?

— А зачем вообще устраивают представления, а, Гоф? Для развлечения, увеселения, удовольствия и всяких фокусов… да, фокусов! Но мы еще недостаточно отошли от стражников, чтоб вести такие разговоры. Давай поговорим об этом потом, все вместе.

Сент-Омер остановился как вкопанный, но голоса не повысил:

— Нет уж, Гуг, поговорим об этом сейчас, потому что я хочу понять, что на тебя нашло сегодня утром, — и понять до того, как мы примемся обсуждать это все вместе. У меня до сих пор в голове не укладывается то, что ты там наговорил, но я был с тобой и должен верить собственным ушам. Поэтому я намерен прояснить это прямо сейчас — в надежде понять как следует, а не только расслышать.

— Замечательно, только давай пройдем вон туда, через двор, где нас никто не подслушает. А теперь скажи, что же я такого наговорил.

— Тут и говорить нечего. Я сам слышал, как ты выдал наши планы королю.

— А ты, случайно, не ошибся, Годфрей? Что именно я выдал?

— Что мы собирается прорубаться сквозь скалу, к основанию храма.

— Ах вот оно что… Разве я что-то говорил про основание храма?

— Ну… нет, не говорил… Но имел в виду, я-то знаю.

— А король, по-твоему, тоже знает, Гоф? Он понял, что я имел в виду?

Сент-Омер поколебался, потом признал:

— Нет… Он понял из твоих слов, что речь идет о подземном монастыре.

— Вот это действительно странно: я-то сам считал, что как раз о нем и говорю, а ты почему-то услышал совершенно другое. И что, король сильно осердился на мою самонадеянность?

— Нет, но ведь… О проклятье!